Гильдия темных ткачей

Молодой Ульрих — всего-то восьмидесяти лет от роду, по гномьим меркам совсем юноша — мнил себя гением, драл поднебесные цены и брался далеко не за все заказы: настоящий мастер должен быть разборчив! Никогда не отказывал только Гильдии: Мастер имел к нему особый подход. Такой особый, что узнай Рунмастер клана, что иногда переходит из рук Ульриха в арсенал Гильдии — в лучшем случае изгнал бы из рода. Но, с другой стороны, всем бы заказчикам такую обязательность. Ткачи и платят вовремя, и не торгуются, и уважение оказывают.

Взять, к примеру, парнишку с нелепым прозвищем Лягушонок. Малыш совсем, даже по человеческим меркам, а на клинки чутьё, как у гнома. Из любой кучи острых предметов вытянет лучший, а на работы самого Ульриха так глазищами сверкает, чуть слюна не капает!

Ульрих любил визиты забавного мальчишки. А кто, скажите на милость, не любит, когда за ним по пятам ходят, уши растопырив, в рот заглядывают и каждое слово ловят? И разливался мастер соловьём, собственным подмастерьям столько тонкостей не раскрывал, как этому юному пройдохе.

Вот и в этот раз, открыв дверь и увидев светлые вихры, Ульрих из клана Иргвинов для порядку поворчал немного, пряча в бороде улыбку, и пригласил позднего гостя в дом. Как обычно, первым делом он повел парнишку распивать чай, до которого сам был большой охотник, и хвастаться новыми работами.

Покидав ножи для проверки балансировки, от души поахав над особенно удавшейся шпагой и отдав мастеру кошель, Лягушонок засобирался домой. Но Ульриху вовсе не хотелось его так быстро отпускать.

— Так, вроде, раньше утра тебя не ждут? Ну и нечего по ночам шастать, мешок большой, ты маленький, украдут ещё! — Подмигнув возвышающемуся над ним на целую голову мальчишке, оружейник хохотнул. — Я тебе покажу действительно стоящую вещь.

Ульрих бережно достал длинный свёрток.

— Ты слышал, наследник перебирается в столицу? Это для него подарок, от нашего цеха. Признали-таки, пни замшелые, меня лучшим! Попросили, покажи, мол, Ульрих, наше мастерство. — Он поглаживал шпагу, будто кошку, но открывать не торопился. — Говорят, наш принц понимает толк в настоящем искусстве. Жаль, вряд ли в столице надолго задержится.

— Почему? Король же собирается поселить его в Суарде?

Гном ухмыльнулся в бороду: публика попалась — теперь можно травить байки хоть до утра.

— Королю-то нашему совсем немного осталось. Вы, люди, так мало живете… — Гном горестно вздохнул. — Мардук лет на десять меня помладше — а, по-вашему, уже старик. Кузен на той неделе жаловался, что вытяжка из корня белого шиполиста слишком быстро заканчивается, а бальзам уже не помогает.

— Но если на самом деле всё так плохо, почему никто не знает?

— Кому надо, тот знает. Ты сам видишь, что в столице творится, с тех пор как объявили волю короля. Одни беспорядки в порту чего стоят — ох и нарвется ваш Мастер на неприятности, если продолжит задирать Тихую Гвардию! — Ульрих покачал головой. — Королю бы еще хоть года четыре продержаться, пока наследнику стукнет восемнадцать. Но вряд ли… Вот и думай, отдаст ли Её Высочество Ристана трон ненавистному братцу. Тут гадать нечего: как только отец отправится к Звенящим Ручьям, наследнику не жить. А может, она и не дотерпит. Вам ещё кронпринца не заказывали? Не беритесь.

Лягушонок нахмурился:

— Шутки у тебя, Ульрих, не приведи Тёмный. Но все же… брат! — он передернул плечами. — Почему она так его не любит?

— Не любит? Это жареную треску Ее Высочество не любит. Брата с сестрой она ненавидит. Ты ж не знаешь, наверное, историю про жён короля Мардука?

— Так, слухи всякие… а что там на самом деле было?

— Ладно. Раз уж ты такой любопытный, слушай, — приступил Ульрих к любимому занятию. — Сам знаешь, мой кузен Альгаф, королевский аптекарь много чего видел, да мало кому рассказывал. Но тебе можно, ты ж могила. — Ульрих хмыкнул собственной шутке. — Первая королева была из рода светлых. Правда, одно название, что светлые: магия в роду иссякла еще шесть поколений назад. Сына она родить не смогла, а единственной дочери не досталось на капли дара. Эх, и почему ваши светлые не хотят понимать очевидного?

Лягушонок глянул вопросительно, но Ульрих только вздохнул, покачал головой и продолжил:

— Кроме дара, у Ристаны было все. Мардук готовил её себе на смену — немудрено, Ристана уродилась копией отца: красива, умна, горда, упряма, очарует виверру и переговорит Совет Кланов. Королева была той же породы: жесткая, властная. Да вот беда, хорошая королева не всегда хорошая жена. Так что когда при дворе появилась Зефрида Тальге, нежная и веселая, как фея, к тому же со светлым даром, исход был предрешен. Любовь с первого взгляда. И ненависть тоже. Королева все сделала, чтобы девицу Тальге от двора прогнать, да опоздала. Король наш если чего хочет, получит. — Ульрих снова вздохнул. — Все же вы, люди, такие странные… разве хоть одна гнома останется с нелюбимым и нелюбящим мужем? Это же против природы. А у вас — даром что светлые, ради власти и денег забываете себя. А уж если любовь, то куда только ум девается?

Замолкнув, Ульрих отхлебнул остывающего чаю.