Гиблые земли

А, вот оно что! Ну, теперь понятно. Этот кретин сначала упорол косяк, и только потом до него дошло, что он сделал. Как понимаю, этот самый Дом Игнис – серьезная сила, и узурпатору-бастарду совсем не хочется с ним ссориться. По крайней мере – пока. Вот он и пришел сюда с повинной… М-да. Кажется, при всем своем коварстве, родственник Дэймона несколько… Наивен, если сильно преуменьшить.

– Что? – Корал замерла, ошарашенно глядя на Бранда своими красивыми глазами. – Моя мать – что?

– Леди Корал, ваша мать погибла. Прошу простить меня за то, что я принес столь дурную весть. А также – за то, что вас, вместо того, чтобы предоставить подобающие покои, бросили сюда, вместе… Вместе со всяким отребьем, – ублюдок метнул взгляд в мою сторону. – Еще раз прошу прощения… Как я уже сказал – все виновные будут наказаны. Я сделаю все, чтобы…

– Ты… Ты убил мою мать? – все еще не веря в услышанное, медленно проговорила Корал. – Ты, проклятый мутант… – девчонку аж затрясло. – Нечисть! Грязнокровка! Урод…

– Хватит! – вся напускная скорбь и вина слетели с Бранда в одно мгновение. Бастард в ярости грохнул по решетке рукоятью Клинка, и камень загудел. Корал в испуге отпрянула. – Я и так сделал больше, чем ты заслуживаешь, не отдав тебя солдатам! В последний раз я предлагаю изменить твою судьбу! Прими извинения – и отправишься домой. В противном случае…

– Дом Игнис уничтожит тебя и всех твоих последователей, – девчонка снова овладела собой, выпрямилась, и взглянула в глаза Бранду. И будь я проклят, если в этот момент в ее глазах не полыхнул самый настоящий огонь! – И я, Корал Игнис, наследница Пламенного трона, клянусь, что лично приложу все усилия, чтобы это произошло, как можно быстрее! – Глаза девушки снова вспыхнули огнем, и теперь уже отшатнулся Бранд.

– Что ж… – криво ухмыльнувшись, процедил Бранд. – Ты сделала свой выбор. Могла вернуться домой – а вместо этого сдохнешь, как вшивая сука! Слово сказано!

Отвернувшись от Корал, бастард уставился на меня, и я понял, что гребаный псих не простит того, что я стал свидетелем его унижения. Кажется, только что моя судьба стала еще тяжелее. М-да…

Ни сказав ни слова, Бранд резко развернулся, заставив плащ за спиной взметнуться, и покинул тюремный блок. На некоторое время воцарилась тишина, а потом послышались всхлипы. Маленькая леди, наследница Пламенеющего трона, или как она там говорила, плакала, забившись в угол камеры и обхватив колени руками.

Я тяжело вздохнул, повернулся на бок и закрыл глаза. А что я еще мог сделать в такой ситуации?

Глава 6

Утро началось не с кофе.

Грохнули засовы дверей, и в проёме показались несколько гвардейцев. Всё ещё в цветах и со знаками различия Дома Старков, в шлемах с глухими, непроницаемыми забралами и с винтовками наперевес. Сзади гвардейцев вышагивал «капюшон» Бранда.

Гвардейцы промаршировали по коридору и встали у стен, образуя охранение, один из них подошёл к моей камере и извлёк из кармана… карту доступа, пожалуй. Ничем иным этот предмет быть не мог.

– Встать. К стене! – глухо прозвучало из-под забрала.

Я послушался. Смысл дёргаться? Врагов несколько, все вооружены, у того, что собирается войти в камеру, оружия, наоборот, нет – чтобы я им завладеть не попытался. В такой ситуации только на звездюлину животворящую нарываться, а у меня ещё о предыдущей воспоминания свежи.

Гвардеец приложил карту к решётке, и монотонный гул, все это время пульсировавший где-то на краю сознания, прекратился. Я почувствовал невероятное облегчение: только сейчас стало понятно, насколько же он меня тяготил.

Часть каменной решётки отъехала в сторону, и гвардеец вошёл в камеру.

– Руки назад! – последовала новая команда. Эту, понимая, что сейчас будет, выполнять не очень хотелось, но выбора мне, опять же, не оставили. Я вытянул руки за спиной, и через секунду на кистях с лёгким щелчком сомкнулся холодный металл наручников. Металл? Или камень? Скорее, пожалуй, второе. А местные булыжники, как я уже успел выяснить, недооценивать не стоит. Не так уж они просты.

– Встать! – снова подал голос один из гвардейцев. В смысле? И так же стою! Однако уже через секунду стало понятно, что обращаются не ко мне.