Гибель Марса

  -- А я ведь в него весь магазин выпустил.

  -- В кого? - спросил я.

  -- В "пирос", конечно, -- кисло сообщил он.

  -- Ты уверен? - удивился я.

  -- Ну, во-первых, я не разучился еще стрелять, а во-вторых, в пулеметной ленте были тепло-сенсорные патроны "сахен", а каждый четвертый -- разрывным, и хоть бы хрен по деревне.

  Я вспомнил, что "сахен" - это технологии разумной или самонаводящейся пули, предназначенной исключительно для поражения движущихся объектов и живой силы противника. Если при стрельбе обыкновенными патронами существовала норма -- одна обойма - один труп, то технология "сахен" - один выстрел -- один труп, была эффективнее не менее, чем в тридцать раз, правда, она и была и дороже на столько же, но это уже были детали.

  -- А адмирал? - спросил я ради праздного любопытства, хотя и так все было ясно - "сахен" не пролетела бы мимо такого борова.

  -- Скосил первой же очередью.

  -- Правда, правда, -- добавил Леха, -- и всех, кто во дворе, мы тоже уложили.

  -- А он все равно взлетел... -- с досадой добавил Федор Березин. - Даже твоя штурмовая граната его не взяла!

  Ему ну очень хотелось сбить какой-нибудь иноземный аэромобиль или даже базу черных ангелов. Тогда бы его представили к награде и дали бы покататься на Красных Звездах, то есть "стиксах" или "кёзах".

  Вдруг Федор Березин лихо запел, страшно фальшивя, одну из своих детских сексуальных песенок:

  Игрался я, игрался я, игрался.

  Вдруг вижу по дорожке две маленькие ножки

  В нейлоновых носочках: "Топ-топ-топ!"

  Задрал повыше голову и вижу, что за диво:

  Глаза, как нарисованные,

  А киска, как малина.

  Милая мордашка - картинка Эрмитажа.

  К черту все игрушки!

  Соску даже!

  В конце он выдал чечетку и, слегка запыхавшись, плюхнулся рядом со мной.

  -- Лучше бы мы в лодке утонули!

  -- Успеется, -- ответил я.

  -- Действительно, куда спешить?! - согласился Федор Березин.

  Мне показалось, что он молча укоряет -- в сумятице метаний я совсем забыл о чоппере, да и вряд ли он помог бы при таком калейдоскопе событий. Я словно все время опаздывал. Вот что значит быть нетренированным. Но с другой стороны, видно, нам не грозила смертельная опасность, раз у меня не возникло желание переместиться куда-нибудь в другое место, хотя я, конечно, упустил свой шанс. Надо было "пирос" сбить чоппером, а не стрелять в него из классического оружия. Поэтому я казнил и корил себя и был собой недоволен.

  -- Похоже, это конец, -- очень спокойным голосом произнес Лука. -- Что будем делать?

  -- Давай, что ли, напоследок воспользуемся планшетником, -- предложил Леха, вытаскивая его из своих необъятных карманов.

  Слава богу, он меня не послушался и не спрятал планшетник, да и мне самому себе надо было выразить благодарность за лень и безалаберность -- в свою очередь я извлек брелок с ключом, которым можно было открыть индивидуальный глиняный портал, которого у нас на этот раз не было. Один раз на Земле мы с Лукой им воспользовались, чтобы попасть на базу черных ангелов. Это были самые интересные приключения в нашей жизни, но повторять их мне почему-то совсем не хотелось.

  Мы сели в кружок и склонились над шариком, внутри которого крутился правильный многогранник - икосаэдр. Планшетник "открылся" как всегда неожиданно - перед нами разложилась карта местности: вот мы - вид сверху, а вот Финский залив и форт Константин.

  Федор Березин так удивился, что сел на зад. Впрочем, испугался и Григорий Кутуз. Пока они приходили в себя, от их движений масштаб увеличился, и мы невольно перескочили во двор. На этот раз планшетник работал классическим образом, то есть так -- как когда-то на Земле. "Бонга", на который было столько надежды, в ангаре уже не было. Камены и черные ангелы куда-то попрятались. Но следы бойни были хорошо заметны: простых бойцов заволокли в казематы - за ними остались кровавые следы, а адмирала, похоже, эвакуировали на "бонге".

  Мы поднялись выше. Стал заметен синий купол Морского собора. А в Купеческой бухте собрался весь флот черных ангелов. Туда же притащили рейдер, который мы торпедировали. Он нещадно дымил изо всех дыр.

  Федор Березин возбужденно шептал:

  -- Здорово! Здорово!

  У Луки от удовольствия блестели глаза. Один матрос Григорий Кутуз, не знакомый с техникой планшетника, откровенно боялся. Он схватился за меня, когда мы воспарили над Котлиным, воспринимал наши маневры за реальность.