Читаем Гёте. Жизнь как произведение искусства полностью

Мы часто слышим и уж верим самиВ то, что сердца людские – темный омут.Язычник будь ты или христианин,Греховной вряд ли избежишь истомы,Но не страшит нас сей закон неновый.Ведь как бы ни старался искуситель,Спасется высшей силой добродетель![1451]

Далее в стихотворении рассказывается, что именно «спасает» добродетель. Истосковавшийся по дому путник вынужден сделать остановку в пути из-за поломки экипажа. На постоялом дворе он попадает в щекотливую ситуацию, поддавшись чарам прелестной девушки, которая ему прислуживает. Любовную игру Гёте описывает подробно, с юмором и явным удовольствием. Наконец они оказываются в одной постели. Но у незадачливого путешественника ничего не шевельнется – «мастер» отказывается подниматься. Возникает ситуация, прямо противоположная той, что описывается в сцене «измены на супружеском ложе» в «Избирательном сродстве»: лишь тогда, когда путешественник, чтобы разжечь в себе огонь страсти, думает о собственной жене и первых бурных днях их любви, «мастер» снова оказывается на боевом посту:

Внезапно в тишине и тьме кромешнойОн восстает во всем своем величье,Готов служить хозяину прилежно![1452]

И вот уже путешественник не томится по красавице-служанке, а спешит домой, в объятья законной жены. Так физиология спасает добродетель.

<p>Глава двадцать девятая</p>

Уход близких. Анна Амалия. Мать. Повод обернуться назад. Гёте начинает работать над автобиографией. Размышления о себе самом. Сколько может быть правды, сколько нужно поэзии? Рассказанное время и время рассказа. Воспоминания о старой империи и новая власть. Размышления о демоническом. Еще одно прощание: смерть Виланда. Мысли о бессмертии

Смерть Шиллера стала одним из тех важных уходов, которые заставили Гёте оглянуться на собственную прожитую жизнь и задуматься о создании автобиографии. Вскоре настало время прощаться и с другими близкими людьми, что вновь пробудило в Гёте чувство необратимых перемен в жизни: 10 апреля 1807 скончалась герцогиня-мать Анна Амалия, а 13 сентября 1808 года умерла мать Гёте. C Анной Амалией Гёте связывало многое. Именно благодаря ей в 1775 году он, несмотря на то что первоначально собирался посетить герцога в Веймаре и вскоре вернуться домой, навсегда привязался к новому месту и к августейшей семье. «Веймарский двор муз» Анны Амалии, где в те годы задавал тон Виланд, сразу же пришелся Гёте по душе. Вдохновленная идеями французских просветителей, Анна Амалия стремилась объединить дворянское и бюргерское сословия под эгидой эстетического воспитания и научного просвещения и на протяжении долгого времени, в том числе благодаря своему несомненному личному обаянию, оставалась духовным центром этого кружка – сначала в Тифурте, а затем в Виттумспале и в замке Эттерсбург, служившем ей летней резиденцией. Когда-то именно в кружке Анны Амалии впервые инсценировали «Ифигению» и другие малые пьесы Гёте. Здесь он в первые годы свой жизни в Веймаре нашел благожелательную аудиторию для своего творчества, в то время как широкая общественность практически ничего о нем не слышала. Не на книжном рынке, а в рукописном «Тифуртском журнале», который время от времени редактировала сама Анна Амалия, впервые появились некоторые стихотворения Гёте этого периода. Помимо литературы, их связывало и многое другое. Гёте заразил Анну Амалию своей тоской по Италии, и вот уже она отправляется вслед за ним на юг. В 1790 году он едет за ней в Венецию и сопровождает ее на обратном пути в Веймар. Ей он читает свои «Римские элегии» – впрочем, по понятным причинам, не все. Томик избранных «Венецианских эпиграмм» он сопровождает стихотворным посвящением:

Кому подарю эту книжку? Той, что мне подарила ее!Княгине, взрастившей Италию для нас на немецкой земле[1453].

Гёте щедро расточает похвалу – в тот период, когда он писал это посвящение, он был очень благодарен герцогине за письма Винкельмана, которые она ему передала и которые он мог опубликовать в своей книге о нем. В ней Гёте еще раз выражает свою благодарность герцогине-матери, положившей начало «блистательной эпохе»[1454].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии