Герцогиня Пять Мешков

Бертран сделал над собой усилие и взлетел. Через полчаса на дороге возле замка собрались все, включая уже очень образованную по части ругательств курицу. Она ходила и невозмутимо наклевывала что–то на дороге, пока слуги прислоняли сомлевших сотоварищей к отвесной скале и яростно обмахивали их тряпками или передниками.

Из сбивчивых рассказов герцог понял одно. Никто ничего толком не знает.

Один лишь привратник вспомнил, как временно решил забыть про свой долг перед герцогом, вспомнив про долг перед организмом. Пока он отдавал должное хорошему вину, пристроившись в укромном месте, привратник вдруг увидел, как из всех щелей бегут мыши, освещая себе путь круглыми, выпученными глазами. По его рассказам, бежали они нога в ногу, добивая раненых и отстающих, как стало понятно потом, исключительно из соображений гуманности.

Привратник поначалу смотрел на дом непуганых идиотов, которые пробежали прямо у него между ног. Обалдев от такой наглости, он прихлопнул несколько хвостатых наглецов. И в тот момент ему показалось, что умирающие мыши смотрят на него с благодарностью.

Следом за мышами бежали крысы. Они мчались, как угорелые, снося все на своем пути. И чуть не снесли его! Еще бы! Следом за ошалевшими крысами бежал кот!

Если кто — то рассказывал, что видел этого толстого полосатого котяру бегающим, то его называли обманщиком. И больше не верили ни единому слову. Но кот бежал! Его тощие лапы с трудом справлялись с поставленной задачей, унося толстую полосатую пушистую задницу в темноту.

Все слуги, челядь и сам герцог стояли на горной дороге, глядя на неприступный замок Корнагард.

Его не удалось взять ни Варлу Завоевателю, сыну того самого пылкого и влюблённого Виорга Шестого, ни его внуку Виоргу Девятому, прославившему тем, каждые выходные он ходил в поход. Военный. С ночевками.

Как старая девственница, замок Корнагард сопротивлялся любой осаде и не раздвигал свои ворота, даже под натиском лучших полководцев, мечтающих им овладеть. Так что другие замки, которые брали с завидной регулярностью в затяжные периоды междоусобицы, по сравнению с Корнагардом считались гулящими девками.

Герцог Бертран неплохо разбирался в военном деле. Настолько неплохо, что расширил свои владения и слегка приумножил. Он знал все про тактику, стратегию, отвлекающие маневры, осады и защиту крепостных стен, но еще ни одна сила не могла выставить его из его собственного замка. До этой самой злополучной ночи.

По приказу герцога, пришедший в себя Гиос стал пересчитывать потери. Конюх потерял один глаз, когда в темноте бежал через кухню и теперь стоял с тряпкой возле лица. Прачка потеряла туфлю, и теперь сидела, поджав босую ногу под себя. В суматохе и сутолоке, творившейся в замке, молодая кухарка потеряла девственность. Лакей, потерял честь и совесть, расталкивая всех локтями, за что теперь его дружно презирают. Так что потери были огромными и невосполнимыми.

— Я пересчитал всех. Не хватает Пять Мешков, — сокрушенно опустил голову Гиос, стягивая с себя ночной колпак с знак скорби. — Видимо, ее не успели предупредить. Ее еще можно спасти!

Герцог, который кутался в свои крылья, словно в плащ, резко обернулся в его сторону.

— Кто вернется в замок и попробует отыскать ее? — спросил Бертран, чья честь и гордость были уязвлены внезапным происшествием.

— Нужно будет передать ее отцу в Мэртон, что она померла, — переглядывались слуги. — Вот старик огорчиться!

— Такая молодая была! — сокрушались слуги, вспоминая это рыжее недоразумение. — Ей бы еще жить да жить! А тут эвонна как вышло!

Глава девятая

— Забьется в уголок, помрет, а потом появится у нас в замке свое привидение. Давно пора! А то у всех есть, а у нас нет! — заметил старый Гиос, отряхивая ночную сорочку, которая развевалась на ветру. — Обычно призраками становятся брошенные девушки! А ну да! Все сходится! Вы же ее бросили!

При мысли о том, что Пять Мешков сама не обретет покой, и другим не даст, Бертрану стало плохо. Герцог был не из робкого десятка, и призраков ничуть не боялся. Наверное, потому что это были не призраки Пять Мешков.

Герцог Бертран никогда не был прекрасным рыцарем, но дам спасал. В основном от одиночества.

Но тут его резко потянуло в прекрасные рыцари. Причем, тянуло со страшной силой. Ему хотелось надеть доспехи, оседлать коня и скакать убивать дракона. Но исключительно для того, чтобы отжать у него пещеру и поселиться в ней.

Может в нем зашевелилась доблесть предков, а может это была никакая не доблесть, а всего–навсего мысль о том, что через сто он услышит грохот завалившегося замка и знакомый голос: «Ой, а если бы не веточка, было бы еще хуже!»,

— Хорошо, я вернусь за ней, — скрипнул зубами Бертран, хмуро глядя на слуг. — Я разыщу ее!

Он вырвал тряпку из рук слуги, прижал к лицу и взмахнул крыльями.

Вонь стояла не только в замке, но еще и над замком. Глаза герцога ужасно слезились от невыносимого смрада. Мягко приземлившись во внутреннем дворе, он осмотрел окрестности, но не обнаружил признаков жизни.