Герцог-пират

Белла помнила, как леди Фаулер пыталась превратить появление незаконнорожденной дочери лорда Ротгара Петры Хантерсдаун в отвратительный скандал и очень стыдилась того, что имеет к этому отношение. Она хотела бы извиниться, но Беллона Флинт теперь была мертва и забрала с собой в могилу все свои деяния.

Скоро у лорда Ротгара родится ребенок, вероятно, первый в этом браке. И в будущем Рождество в Ротгар-Эбби будут встречать совсем по-другому.

Было еще несколько гостей, которые, как поняла Белла, настолько привыкли проводить здесь сезон, что их нельзя было не пригласить. Среди гостей была мисс Маллорен, женщина средних лет, которая любила посплетничать. Она была в курсе всех скандалов, связанных с Беллой. Но успела заикнуться об этом лишь однажды. А затем, видимо, по чьему-то особому настоянию, больше не упоминала об этом. Некий мистер Томас Маллорен был очень тихим человеком, а лейтенант Морсби, также еще один родственник, вернулся домой с моря, когда ему больше некуда было идти. Он любезничал со всеми, включая Беллу, поэтому отлично вписывался в эту компанию. Конечно, по-настоящему он ее не заинтересовал, но Белле нравилось его общество.

Белле иногда казалось, что лорд Хантерсдаун пытается привлечь ее внимание, и смущалась, пока не поняла, что его жена не возражает.

– Ах, Робин! Он флиртует прямо на ходу, – сказала Петра Хантерсдаун со своим восхитительным итальянским акцентом, – и до чего же хорошо у него это получается. Английское Рождество такое странное! Густой сливовый пудинг. Гигантское полено. Завтра мужчины должны его распилить[18]. Это будет забавно. Мы спустимся вниз вместе, потому что мы – две юные леди, которые должны держать их пальто. Как я понимаю, это еще одна традиция.

На следующий день Белла и Петра направились посмотреть, как молодые люди раздеваются до рубашек, чтобы взять в руки огромную пилу и распилить святочное полено. Даже лорд Ротгар принял в этом участие.

Белла прогулялась с лейтенантом Морсби срезать остролист, плющ и омелу. А также позволила ему украдкой поцеловать себя под их веткой. Или, скорее, он сделал это по ее настоянию, потому что был довольно застенчив. Все вместе они украшали зал срезанной зеленью, иногда распевая традиционные песни.

Совсем не так она представляла себе высшую аристократию. Среди них она чувствовала, как всходят в ее душе новые ростки надежды, как распускаются новые листья.

О, она знала и другую их сторону – блеск и официальность, высокомерие и отстраненность, – но теперь увидела и еще одну. Она наблюдала за семьей, празднующей Рождество и с тревогой ожидающей рождения долгожданного ребенка.

Врачи говорили, что роды могут начаться раньше. Но сейчас был канун Рождества, а никаких признаков скорого появления малыша на свет не было. В резиденции находились врач и акушерка, постоянно наблюдающие за леди Ротгар, которая теперь в основном оставалась в своей комнате. Лорд Ротгар хорошо играл роль хозяина, но в нем чувствовалось возрастающее напряжение.

– Потому что он ничего не может сделать, – сказала Петра Белле. Они оплетали перила лестницы яркими лентами, на которых висели крошечные колокольчики. Они приятно звенели, но этот звон начинал действовать Белле на нервы.

– Никто ничего не может сделать, – сказала Белла. – Но будет ужасно, если что-то пойдет не так.

Потом Белла вспомнила, что Петра тоже ждет ребенка. Хотя до родов остается еще несколько месяцев, она пожалела о своих словах.

– Он привык делать все, исходя из своих желаний. Для Маллоренов, как он говорит, нет ничего невозможного. Такого человека трудно любить.

– В самом деле? – спросила Белла, перевязывая ленточкой веточку остролиста. Ягод было много, что, по поверьям, означало удачу. Но вдруг она вспомнила старую песню, в которой эти ягоды были символом крови…

– Ну конечно. Когда мы любим, то больше всего боимся потерять своего возлюбленного.

– Тогда, возможно, лучше вовсе не любить.

– У нас нет выбора. Это жизнь. Однажды каждый влюбляется. – Петра посмотрела на Беллу. – Ты… никогда не любила?

– Я не уверена.

– Значит, не любила, – сказала Петра, пренебрежительно махнув рукой.

– Я и сейчас люблю! – запротестовала Белла, затем села на ступеньку, злясь на себя.

Петра села рядом. Было видно, что ей не терпится услышать подробности.

– Расскажи мне!

– Нет.

– Почему нет?

Потому что заговорить об этом означало бы в одно мгновение превратить ростки в дуб, разрушив все.

– С тобой все в порядке, любимая? – появился лорд Хантерсдаун, обеспокоенный тем, что беременная жена присела.

– Конечно. – Но потом Петра призналась: – Просто немного устала.

Он помог ей подняться, так нежно, с такой заботой. Любовь, чудесная и ужасная, от которой нельзя отказаться, но это самый прекрасный подарок в жизни.

Белла наблюдала, как пара удаляется, поглощенная друг другом. Ростки становятся все больше; стоит остерегаться этого.

Она сидела на лестнице среди зелени, праздничных лент и звенящих колокольчиков. Теперь все казалось совершенно ясным. Настолько, что она не могла понять, почему раньше смотрела на это по-другому.