Герцог и колдунья

Народу, и местному, и беглому, он сильно понравился тем, что за свои деньги купил поначалу небольшой участок на Хачор-реке и выстроил там впоследствии город Госку. Все дома из камня, что по тем временам было делом неслыханным. Ведь в Согури куда ни плюнь — везде леса стоят. А камень пришлось из Качкара возить, для чего туда новый тракт протянули. Вроде, врагами чуть ли не вчера были, а теперь уже добрые соседи. Потянулись в Госку под крыло Великого герцога людишки со всего королевства, а то и со стороны — мастера, купцы и прочие. Правитель одно только условие ставил: хочешь торговать, к примеру, — ставь палаты каменные и дом жилой такой же. А из дерева — ни-ни. Чем выше и красивей постройка, тем ближе к центру место отводили. А, стало быть, и выручка больше. Ворчали поначалу, но быстренько выгоду поняли. А что из камня приказывал строить, тому есть объяснения. Король-то в жалованной грамоте объявил его пожизненным Первым Министром, если, конечно, на прямую измену не пойдет. И дети его, и внуки, и правнуки те же права наследовали, и никоим образом отнять их было невозможно. Так чёрным по белому и было записано. Копии грамоты той, переписанный писцами, и по сей день в Госке по всем присутственным местам обязательно висят.

Ну, а коли власть дана на века, то и строить надо так же основательно. Может, еще и пожаров боялся: Ка-Талад ведь два раза почти дотла как раз в недалекие годы выгорал.

Вот с той поры, от Кизика XI и пошло двоевластие в Согури. И при потомках их продолжилось. Всякий Великий герцог управляет на свой манер, но в манифестах непременно пишет: "Именем короля". Ка-Талад с тех времен, конечно, уже не тот, но до Госки ему ой как далеко. В Госке знаешь, что не ограбят тебя и вокруг пальца не обведут. И иностранным купцам те же почести, что и своим. Езжай туда, не пожалеешь, помяни моё слово. Ну, пойдем, что ли, на боковую?

— Погоди, милейший, — остановил я купцов возгласом из своего тёмного угла, — что же дальше было с Шоколадным и его черной нежитью? Не узнаю, так, пожалуй, не усну.

"Никола Чудотворец" повернулся в мою сторону.

— Да, случилось тут таинственное дело: исчез Донтел. Сам король в Лабиринт спускался, всех Зеркальщиков для того пришлось перевести, только нежити и след канул. Говаривают, что гроссведуны постарались. Якобы, можно было Донтела извести, если на подаренный им кораблик тут же в его присутствии плюнуть. Сказки, наверное. Но ходят байки, что для той цели уговорили на подвиг одного гроссведуна, обещав ему в случае безумия отвести его к Великим Белым для исцеления. Но кто он был, да и был ли вообще, кто сейчас доподлинно знает?

А Шоколадный жил еще долго. Бесился, что Великий герцог ему, по сути, не подчиняется, а поделать ничего не мог. Кое-как уживались. Но умер Кизик XI, тем не менее, своей смертью. На этом сказка моя закончилась, незнакомец, так что позволь нам удалиться.

Что оба купца и сделали.

Я пошел на сеновал, ибо на большее мне "по чину" и по деньгам рассчитывать не полагалось. Сено пахло здорово, как в детстве и, хоть я привык засыпать мгновенно, на этот раз позволил себе переварить рассказ купца. Он мне многое дал в понимании сущности Сегеды и — об этом позже — принес практические результаты.

Днём — как раз наступило обеденное время — я вступил в столичный город ханства Ка-Нелен. И если мои глаза действительно ожидали увидеть пёстрый восточный базар в окружении минаретов, то я просчитался. Этот мир отпочковался от Земли в незапамятные времена, задолго до возникновения ислама, да и христианства. Он был и оставался языческим, хоть имена старых богов канули в Лету. Ка-Нелен я сравнил бы с довоенным земным Орлом, перенесенным на тысячу верст южнее. Я в современном Орле не бывал. Посетив в том или ином качестве уже не один десяток миров, к стыду своему, признаюсь, что изо всех них Землю я познал менее всего.

У меня почти не оставалось денег. С мешком за плечом я проследовал на рынок, занимавшим добрую четверть города. Малинника покупать упорно не желали, только делали выразительные жесты, соответствующие нашему верчению пальцем у виска. Наконец кто-то просветил меня: нежить, безусловно, продать можно. Но втройне выгоднее отнести её в ханский дворец, где и получить настоящую цену. Этому совету я и последовал.