Герои Сталинградской битвы

В войне на истребление, развернувшейся в Сталинграде, наши воины использовали все возможные способы, при этом надеясь не только на свое оружие. Они придумывали различные уловки, били врага хитростью и смекалкой, подмечали любую мелочь в поведении немецких солдат. Заметив, что во время затишья лишь немногие немцы наблюдают за полем боя, а остальные отдыхают в укрытиях, чтобы выманить их, посреди ночи красноармейцы дружно кричали «ура», немцы бросались к окнам и амбразурам, и тогда с нашей стороны по ним открывался огонь из всех видов оружия.

В ходе боев немецкая пехота постоянно использовала ракеты для указания своей авиации направления на цели. Наши бойцы часто начинали пускать такие же ракеты в направлении позиций, занимаемых немцами. Сбитые с толку летчики люфтваффе были вынуждены сбрасывать бомбы куда попало, иногда на головы своих. И таких приемов наши солдаты придумали множество.

Настоящим кошмаром для захватчиков в Сталинграде являлись снайперы. Они пользовались особым уважением среди наших солдат, порой решая судьбу скоротечного боя. Чуйков всячески поддерживал снайперское движение, часто встречался с прославленными снайперами 62-й армии — В. Г. Зайцевым, А. И. Чеховым, В. И. Медведевым и др. На счету каждого из них были сотни солдат и офицеров противника. Понимая, что эти люди как никто другой знают повадки врага, он интересовался их мнением о том, какие приемы ведения боев на конкретных участках, занимаемых их частями, могут быть наиболее эффективными, что нового подмечают они в поведении врага.

Внимание к солдатам, общение с ними Чуйков считал необходимым для себя в любой обстановке. Он многому учился у них, ценил их боевой опыт. Чуйков вспоминал: «Порой солдат больше знает психологию солдат противника, чем генералы… Он изучает характер врага… Он не видит поля боя так широко, как видим мы со своих НП, но по поведению солдат противника на поле боя… он острее других чувствует моральные силы врага. А знать моральные силы врага не вообще, а непосредственно на поле боя — это в конечном счете главный решающий фактор любого боя».

Заканчивался сентябрь. Казалось, после первого бешеного натиска немцев 62-ю армию трудно чем-либо удивить. Однако впереди ее ждали новые, еще более тяжелые испытания. 27 сентября Ф. Паулюс бросил против защитников города свежие части, перенеся главный удар на заводской район и Мамаев курган. И хотя к наступлению противника усиленно готовились, об истинных силах, подтянутых немцами к Сталинграду, советское командование, по-видимому, не имело ясного представления. Когда к вечеру того же дня выяснилось, что враг продвинулся вперед до трех километров и овладел вершиной Мамаева кургана, Чуйков подумал: «Еще один такой бой, и мы окажемся в Волге».

Ночью в Сталинград переправились два полка 193-й дивизии генерал-майора Ф. Н. Смехотворова[45] и сразу вступили в бой на участках прорыва немцев. На следующий день все повторилось сначала. Потери с обеих сторон были огромные. Немецкая авиация сбрасывала на позиции армии Чуйкова не только бомбы, но и куски металла, бочки, издававшие при падении устрашающее гудение. Возможно, у немцев не хватало бомб, но, что вероятнее, это делалось с целью психологического воздействия на советских солдат.

Анализ действий противника штабом Чуйкова показал, что Ф. Паулюс переносит направление главного удара из центральной части города на заводы СТЗ, «Баррикады» и «Красный Октябрь», сосредоточив на этом направлении крупные силы. Но и 62-я армия, сдержавшая уже не одно сильнейшее наступление, получила своевременную помощь. В течение трех суток с 1 по 3 октября в Сталинград переправились стрелковые дивизии: 39-я гвардейская генерал-майора С. С. Гурьева[46], ядро которой составляли десантники, 308-я полковника Л. Н. Гуртьева[47] — в ее рядах в основном были сибиряки, и 37-я гвардейская генерал-майора В. Г. Жолудева[48].

В эти дни, когда накал боев доходил до предела человеческих возможностей, Чуйков, как бывало всегда в минуты смертельной опасности, действовал еще быстрее и решительнее. Он направлял удары армейской артиллерии из-за Волги по скоплениям войск противника, вызывал авиацию, маневрировал своими частями, прикрывая ослабленные участки обороны. Однако немецкие наблюдатели засекли место, где размещался КП армии, и 2 октября нанесли по нему артиллерийский и авиационный удары. Поблизости находились резервуары с нефтью. Такое соседство и раньше беспокоило Чуйкова, и теперь море огня хлынуло прямо на КП, сжигая все на своем пути — блиндажи, провода связи, баржи на берегу. О том, что произошло далее, Чуйков вспоминал так: «Начальник штаба Н. И. Крылов подал команду «Никому никуда не уходить! Все за работу в уцелевшие блиндажи!»… Подойдя ко мне, он шепотом спросил:

— Как, выдержим?

Я ему ответил: — Выдержим! — И закончил его же, сказанными ранее, словами: — А в случае необходимости будем прочищать свои пистолеты…