Герой моих грез и кошмаров

– С этим проблем не будет, главный целитель – настоящий деспот, младшие сотрудники долго не задерживаются.

Решил, меня подобным можно испугать? Он с главным целителем лазарета, где я проходила практику, не знаком. Я сдержала рвущееся с губ обещание, что выдержу все, лишь бы не оставлять сына в одиночестве.

– Спасибо, что помогаете нам, ваше чародейство!

Я сделала то, что обещала самой себе… поцеловала его в щеку.

Точнее попыталась. Резко повернув голову, Аламейский поймал мои губы своими и поцеловал так, что у меня подогнулись колени.

Хмельную вечность спустя он выпустил из своих объятий и преспокойно заявил:

– Не люблю лишний официоз, называй меня Алистером.

Поразительно, а ведь до этого момента я не знала его имени. Герцог, инспектор, эмиссар короля… так обезличенно и сухо.

– Спасибо за помощь, Алистер.

Слова благодарности прозвучали неприлично хрипло. Я все еще ощущала вкус его пьянящего поцелуя.

– Не думай, что я делаю это из добрых побуждений. Я служу отечеству, Джемма, а оно заинтересовано в универсалах. Любой чародей получает наставника, равного себе по силе.

Я не стала спорить, хоть и понимала, что не все так просто. Что бы Аламейский ни говорил, а помогал нам не из чувства долга – он не лишен сочувствия, хоть и старается выглядеть циничным и холодным.

– Что еще, Джемма? Не надо мяться, говори, – предложил чародей насмешливо.

Я вздохнула. А ведь хотела промолчать… Но раз сам настаивает, что ж, скажу.

– Алистер! У меня маленькая просьба: не раздевайте меня больше. Понимаю, что из добрых побуждений, но не стоило. Репутация мне дорога. И не целуйте…

Я ожидала, что он смутится, хотя бы принесет извинения. Нет. Он криво усмехнулся и легко пообещал:

– Хорошо, не буду ни раздевать, ни целовать. Только когда сама попросишь.

Ах он…

Я раскрыла рот и тотчас закрыла. Какая просьба, такая и реакция. Чего я ждала от насмешника?

– Теперь мы можем идти, Джемма? Я не прочь еще поесть перед дорогой.

Вспомнив, из-за чего он потратил энергию, я благоразумно опустила ладонь на подставленный локоть.

Через несколько часов черная карета с медвежьим гербом продолжила свой путь в столицу.

Почти не вслушиваясь в разговор сына с наставником, я смотрела в окно. Дул ветер, и пшеничное поле напоминало взволнованное море. Пшеничное море…

Ассоциация пробудила воспоминания, которые я гнала столько лет.

Карета неслась в сердце королевства, а я мысленно вернулась на его окраину, в Приморье…

Часть 2 Приморье, девять лет назад

Глава девятая, в которой есть поцелуи, соль моря и девичьих слез

Соленый ветер целовал мои губы. Фиолетовые лепестки чар-вишни оседали на волосах. Поглядывая на наручные часы, я спешно рвала яркие соцветия. На работу опаздывала, но не заварить чай из листьев или лепестков чар-вишни своим пациентам не могла. Это давно стало традицией, которую не стоило нарушать, отнимая, возможно, последнюю радость у серьезно пострадавших на войне мужчин.

Собрав достаточное количество фиолетовых лепестков, чтобы смешать с лечебными травами и заварить чай на пятьдесят с лишним человек, я вышла из густой тени раскидистого дерева.

Рядом, всего шагах в десяти, обрыв и буйство моря. Высокие волны тревожно бились о серый базальт. Чар-вишня выросла почти на краю утеса и, казалось, впитывала в себя неповторимый аромат и пряно-соленый вкус.

Я работала в приморском лазарете с начала весны, но так и не успела налюбоваться на Алое море. И только четыре раза плавала, невзирая на низкую температуру воды. Целитель Рутшер, к которому меня прикрепили, грозил переохлаждением, но я усиленно пила чай с местными целебными травами и, к его удивлению, ни разу не заболела.

Извилистая дорожка привела к саду, разбитому вокруг лазарета. Здесь тоже росли чар-вишни, но чай, если верить пациентам, получался не таким вкусным.

Шорох справа.

Я дернулась в испуге, вовремя уходя с пути молодого мужчины, тихо вынырнувшего из-за зарослей орешника.

Велдон, невезучий боевой чародей, один из самых любимых моих пациентов.

Радужно мерцающая особая повязка на глазах закрывала половину его лица. Бинты, созданные из ткани и магии, не нуждались в смене, да и нескоро их еще снимут – обожженные магией глаза лечить придется долго. И шанс, что зрение восстановится, почти равен нулю.

– Велдон, – мягко позвала я, – ты сошел с тропинки. Помочь вернуться на нее?

Губы молодого мужчины невесело изогнулись.

– О, а вот и Фэйриль, добрый дух-хранитель этого места, спешит на помощь обездоленным. Помоги и мне, пожалуйста.

Сейчас невероятно слабый и беспомощный физически, он оставался духовно не сломлен и принимал помощь девушки без всякой спеси. А еще он чудесный собеседник, я бы с удовольствием проводила с ним больше времени. Жаль, из-за войны и напряженных смен это невозможно.

Взяв под руку, вывела Велдона на песчаную дорожку.

– Хочешь, провожу тебя, куда собирался?

– Спасибо, Фэйриль, ты уже помогла, дальше я сам.

Жалость и восхищение перемешались до такой степени, что я не могла понять, какое из чувств, испытываемых к пациенту, сильнее.