Герой моих грез и кошмаров

– Обратись к искре. Она наполнит твою ладонь огнем. Постарайся ярче представить нужную форму, обычно идеальными выходят шары.

С места, где я стояла, поляна просматривалась достаточно хорошо, чтобы видеть учителя и ученика. Вот только стояли они спинами ко мне.

– Не выходит, ваше чародейство, – разочарованно признался Оливер.

– Еще раз.

– Я уже два часа пытаюсь! – В голосе сына отчетливо прозвучали истеричные нотки.

Бедный мой ребенок… Аламейский – садист, раз заставил тренироваться восьмилетнего мальчишку на второй день после пробуждения огненной стихии! Сердца у него нет?

Я решила вмешаться, но подол платья зацепился за ветку. Кричать из кустов, чтобы прекратил издеваться над моим ребенком? Как-то это, мягко говоря, странно…

Поставив кофр на землю, я попыталась выпутаться из ловушки.

– Вчера на понтон напали вампиры, – тихо произнес Аламейский. – Если бы вы сбежали, как планировали, на карете господина Корса, то оказались бы в их руках. Смог бы ты защитить мать и Лил, ведь ты единственный мужчина в семье?

– Да! Я хорошо управляю «Плетями ветра», – с затаенной гордостью заявил мальчик.

– Это заклинание даже старого хромого вампира не остановит, – хмыкнул Аламейский. – Почти все вампиры – стихийники, только огневиков среди них нет.

– Значит, их можно убить лишь огнем?

– И сталью.

Молчание. Я осторожно воевала с веткой, пробившей платье, и беспощадное заявление Аламейского чуть не оставило мое сердце:

– Раз не можешь создать элементарный шар, во время нападения вампиров будь готов убить своих женщин.

– Что?.. – охнул Оливер.

– Смерть милосерднее плена у вампиров, – бессердечно добавил Аламейский.

Я сама его сейчас убью, если расскажет почему!.. Оливеру еще рано знать о подобных жестокостях!

Уже не таясь, я дернула подол. Треск ткани совпал с радостным возгласом:

– Получилось!

Щуплая фигура Оливера не закрывала алые отблески, и я поняла, что у него вышел огненный шар вполне приличного размера – вампира сожжет точно. Главное, чтобы попал.

Что ж, провокация удалась, но преподаватель из Аламейского так себе.

– Молодец, – скупо похвалил чародей. – Только я знаю, что ты можешь лучше.

– Я устал, – признался Оливер. – Как развеять шар?

– Верни огонь обратно в искру, – невозмутимо посоветовал Аламейский.

– Втянуть в себя?.. Но как?

– Огонь – это твоя сила, пропущенная через призму полученного дара. Просто забери ее, и заклинание на таком уровне распадется.

Несколько секунд тишины, когда я даже не дышала, показались вечностью.

– Не могу, – сдавленным голосом покаялся Оливер. – Не влезает обратно!

– Тогда держи, – усмехнулся Аламейский.

– Не могу уже…

– Тогда развей заклинание. – Альтернатива прозвучала откровенной издевкой.

Видеть Оливера в замкнутом круге больно.

Я кусала губы, подавив первый порыв вмешаться. Аламейский два часа терпеливо учил моего ребенка, умело подначивая. Не всякий наставник способен проявлять подобную выдержку и добиться быстрых результатов. И да, вынуждена признать: тренировка после поджога дома все же полезна – она не позволяет зациклиться на неудаче и страхах. Подожду, чем закончится занятие, и тогда уже решу: наорать на Аламейского или расцеловать.

– Не могу ни развеять, ни держать дальше! – простонал Оливер.

– Тогда бросай, – легко разрешил Аламейский.

– Куда? – изумленно спросил Оливер.

– В сухое дерево.

Огненный сгусток размером с яблоко полетел, описывая дугу. Корявая, покрученная временем черная лиственница вспыхнула, как солома. Ярко, мощно, быстро сгорая.

– Эх, а я так хотел выполнить ваше задание! – сокрушался Оливер, не сводя взгляда с догорающего дерева. – Ваше чародейство, я не сумел пройти испытание и не вправе проситься в ученики.

– Отчего же? Условие ты выполнил: доказал, что достоин обучаться у меня, – спокойно произнес Аламейский. – Я ценю упорство и трезвое оценивание своих сил.

Мое сердце стучало как сумасшедшее. Что?.. Сам Аламейский будет обучать моего ребенка?

– Вот мама обрадуется – меня будет обучать универсал! – Оливер старался выглядеть солидно, но радость прорывалась в каждом слове и жесте. – И в ученики вы взяли только благодаря моей настойчивости!

Легкая улыбка играла на тонких губах инспектора, когда он повернулся спиной к горящему дереву.

– Беги обрадуй мать.

Я присела в кустах, подчиняясь порыву. Не хотелось, чтобы они поняли, что я подсматривала.

Окрыленный триумфом Оливер пробежал в нескольких шагах от меня, ломясь сквозь заросли, как молодой олень.

Одним пассом погасив лиственницу, Аламейский медленно направился по пробитой в кустах тропе. Я почти не дышала, молясь Гармонии и даже ее сестре Дис, чтобы сделали меня невидимой.

Чародей остановился. Покашлял. Громко, насмешливо. Я упорно делала вид, что не поняла, что меня заметили.

– Госпожа Рутшер? Грибы собираете? – светским тоном осведомился Аламейский.

– Ягоды, – вздохнула я и поднялась на ноги.

– И где они?

– Еще не сезон.

Подхватив мой кофр, чародей отставил локоть, предлагая опереться.

– Мое наставничество не отменяет обучение в пансионе. Вам ясно?

– Да, – сдерживая радость, кивнула я и торопливо добавила: – Главное, устройте меня помощником целителя.