Герой

Тимур Темников ГЕРОЙ

Моему брату Михаилу, который уже никогда этого не прочтёт.

Моему сыну Богдану, который только учится читать.

Hinc illae lacrimae. (Вот откуда эти слёзы. лат.)

Давид вышел во двор и долго стоял у подъезда, щурясь летнему свету. Солнечно. Дворик старой хрущёвки заполнен ленью.

Всегда громогласные старушки, сегодня тихо сидят у подъезда и, лишь изредка, словно собрав последние силы, пытаются справиться с повисшей тишиной, перебрасываясь междометиями.

Пенсионеры, забивающие козла, медлительны в своих движениях. Не слышно горячих споров. Почти никто не ругается матом. А если и ругается, то не от злобы, а так — по привычке, пытаясь разбавить жару ледяным мужским словом.

Мамаши, медленно толкают коляски, с тоской поглядывая на часы. Отбывают срок прогулки, словно повинность.

Детишки, те что вне колясок, ползают по песочнице. Жадно, будто выброшенные на берег рыбы, хватают маленькими ртами горячий воздух.

Летний зной даже самых устойчивых сводит с ума.

Гастарбайтеры, забыв свои мётла, развалились в тени и мирно сопят, возвращаясь во сне к родным барханам.

Сегодня должно было повезти. Удача сама текла в руки. Такое бывает редко. Не всегда успеваешь ухватить момент. Чаще он ускользает, как угорь. Склизкий и вёрткий.

Это будет самое крупное кидалово за всю историю существования наркотиков. Давид сам грохнет барыгу Нелю, которая живёт в доме напротив. Грохнет не потому, что ему нужна доза. Точнее, совсем не потому, что ему нужна доза.

Грохнет, для того, что бы в его дворе никогда больше не было зла. Чтобы те детишки, которые сейчас в колясках, дорастя до песочниц, играли бы в них и не находили там окровавленных игл и шприцев. Те, кто перерастет песочницы к тому времени, не пугались бы обдолбанных, мутных глаз старшаков.

А мамаши и папаши, спокойно отпускали бы на улицу своих детей и не опасались бы за их жизнь и судьбу.

Вот, в общем-то, то, чего Давид хотел, собираясь совершить преступление де юре в своём родном дворе.

Он жил в нём столько, сколько себя помнил. Он растерял здесь всех своих друзей, перессорился со всеми соседями и утратил всякое доброе отношение к себе со стороны людей когда-то ему близких.

Ну да, Бог с ними.

Давид знал, что сегодня тороговке, Неле, подгонят партию. Молодой, безусый парень на «бэхе» тысяча затёртого года, привезёт ей завёрнутый в бумагу, запаянный пакет в котором будет белый порошок и маленькая этикетка с фирменным знаком в виде слона окружённого арабской вязью.

Качественный, хороший порошок.

За этот пакет Неля заплатит три тысячи зелёных и расфасует его в маленькие клочки бумаги. В каждом таком клочке будет четверть грамма.

Додик не думал, что Неля просто так разбазарит классный товар. Наверняка она разведёт его толчёными таблетками. Вполне возможно — димедролом. Может быть, даже в количестве один к одному.

Разве жалко денег на дешевый димедрол, который можно будет продать как золотой песок.

Додик в уме подсчитывал деньги. Грамм героина сейчас шёл по одной тысяче двести рублей. Даже не бодяжа героин, Неля получит сорок косарей чистыми в долларах. Половину ментам, половину от оставшейся суммы на новую партию через неделю. Себе на жизнь останется дофига.

Если же Неля не поленится растолочь димедрол или какие другие колёса и смешать их с героином, удвоив количество, то на жизнь останется в два раза больше, чем дофига.

Опасный бизнес. Менты сегодня берут деньги и оставляют тебя в покое, а завтра, для отчётности закрывают и отправишься, если повезёт, лет на семь, в далёкие холодные края. Наркоманы, часто без денег, но с ножами и пистолетами пытаются вломиться в дверь. Для таких Неля держит чёрного злого ротвейлера и бандитскую крышу, что влечёт за собой дополнительные расходы.

В общем страхи и траты со всех сторон. Но дело того стоит.

Но Давид, конечно не будет торговать, забрав у Нели партию. Он просто её смоет в унитаз. Героин разнесется по трубам. Попадёт в канализацию, растворив своё блаженство в дерьме.

Блаженство…

Крысы и другие обитатели сточных канав сегодня покайфуют. Они соприкоснуться с Богом и Демоном в одном глотке зловонной воды.

Какие-то гадкие крысы. Крысы оторвут порцию первоклассного героина.

Святотатство!

У Додика затряслись руки при таких фантазиях. Ему хотелось оставить свой план в одночасье. Пойти, дёрнуть у кого ни будь сотовый телефон и приползти на карачках к Неле, извиняясь за неуместные мысли. Протянуть ей, вымолить у неё хотя бы дозу порошка.

Но он сдержался. Он пересилил себя. Подавил мысли, вползающие в мозг, словно раствор наркотика через иглу по вене.

Было очень сложно, но Давид старался.

Его план был прост. Он придёт среди ночи. Придёт, как приходят многие. Осмотрится возле подъезда, не пасут ли его, не хотят ли поймать с поличным. А ещё хуже, поймать, сунуть в карман чек, и под страхом отправить в места где не сладко, заставят сдать барыгу, когда та будет толкать товар.