Геренберо. Западный фронт

— Прошу прощения, Повелитель. Я лишь сводил воедино линии судьбы короткоживущих «посланников» врага.

Пожар в глазах Слуги Незримого быстро потух. Чёрная сущность эш’та оказалась вполне удовлетворена пояснением архидемона. К слову сказать: никто, кроме Барзаа’Ргота не заметил писца. Умение видеть истинным взором являлось привилегией высших лордов и прочих владык с рангом равному или выше княжеской сути.

— Я понял, Лазмар. Впредь будь более сдержан в высказываниях. Пока ты в сфере влияния родного Дома, слова твои разумеют. Но не дай Великая Бездна тебя услышит эш’т чужой крови! Сам понимаешь, тут даже я не смогу спасти твою рогатую голову.

— Да, Повелитель. Бессмертием клянусь, такое больше не повториться!

— Во славу Великой Бездны! — издал клич Пепельный Князь.

— Мы её верные дети! — закатив глаза, подхватил хвалу Лазмар.

— Д’аан!!! — в голос воспели две дюжины слуг. Им в исступлении утробно вторили элитные некробойцы из полуцентурии стражей Чертога. В качестве хорового фона выступала обнажённая массовка разномастных гуманоидов в строгих железных ошейниках.

Глава Дома «Три Длани» интуитивно уловил порыв генерала подмаслить местного эш’та. Заложить навечно Пустоте свою демоническую суть — писцы подобные действа весьма и весьма любят. А «домашний» Слуга Незримого, как совершенно точно знал Пепельный Князь, даже изредка награждал добровольных клятвенников чем-нибудь дорогостоящим.

Массовое воззвание к Бесконечной Пустоте достигло цели. Истинным взором Барзаа’Ргот различил красно-жёлтый всполох. Тень писца покинула Командный Чертог. Таким заковыристым способом эш’т Дома «Третьей Длани» извещал владыку об обнуление записи последних десяти минут разговора. Как говориться: слово не скрижали, ветер унёс звуки вдаль — не расслышишь их более.

— Продолжим, — удовлетворённо оскалился Пепельный Князь. Разборки с кем-либо их прислужников «Бдящего Ока» Тёмного Императора никак не входили в ближайшие планы Перворождённого.

— Как прикажете, Повелитель, — Лазмар достал из-под нагрудника сложенный вдвое бумажный конверт.

— Что это?

— Детальный отчёт нашего спящего агента на Геренберо, Повелитель.

* * *

Геренберо.

Орканский Рейх.

Локация А-2. Столица Орканского Рейха, г. Акемербург.

Грюнлерштрассе 15.

8:20 по местному времени.

Текущая дата: 2.1.12.7134.

— Господин Тауббе, вы получили задаток? Его должен был передать вам позавчера мой пустынник. Я хотел бы узнать: как идёт поиск означенных в заявке украшений? Скоро церемония бракосочетания и я не хотел бы ударить в грязь лицом перед невестой, фюрером и именитыми гостями.

— Как же, как же! Наслышан, наслышан, господин Буш, — оскалился Гельмут Тауббе. — Все газеты Рейха пестрят на первых полосах новостью о вашей свадьбе с госпожой Крейц. Уверяю вас, всё идёт так, как я и изложил в ответном письме, которое вручил унтер-штурмфюреру после ознакомления со списком изделий по вашему заказу. Господин Буш, хочу сообщить хорошие новости: колье, серьги и брошь со дня на день прибудут в столицу. Что до остального… Как бы это вам сказать по деликатнее…

— Есть сложности, господин Тауббе?

— Не совсем, господин Буш, — замялся невзрачный орк, неловко ёрзая в кресле.

— Ну же, говорите, не стесняйтесь, господин Тауббе! — на лице Гюнтера Буша появилась злобная ухмылка.

— Хорошо, — скривился в ответ собеседник. — Раз вы настаивайте… Но, господин Буш, прошу меня понять правильно: я взялся за данный заказ исключительно из глубочайшей симпатии лично к вам и вашей будущей супруге. Здесь нет, и не может быть корыстных помыслов с моей…

— Давайте побыстрее перейдём ближе к делу, господин Тауббе, — резко прервал поток обтекаемых форм учтивости шеф Службы Безопасности Орканского Рейха.

— Да-да, разумеется, — закивал невзрачный орк. — Господин Буш, поиск столь редких ювелирных украшений — чрезвычайно хлопотное занятие.

По лицу Гюнтера отлично читалось: тот давно понял куда аккуратно клонит собеседник. Оберст-группенфюрер резким жестом вновь прервал Гельмута Тауббе:

— Сколько?

— Семьсот пятьдесят тысяч рейхсмарок, — мгновенно озвучил сумму невзрачный орк.

— Сколько⁈

— И это исключительно в силу моего к вам расположения.

— Это немыслимо! — Гюнтер вскочил со стула так, что тот откатился по каменной плитке на несколько метров назад. — Позор на вашу седую голову, господин Тауббе! Вы хотите нажиться на самом святом для каждого пустынника торжестве!