Геомант 2. Последний из рода (СИ)

— Могу сказать тебе то же самое, старый друг. Твои попытки собрать силу воедино нелепы, опасны и обречены на провал. Ты прекрасно знаешь волю богов и помнишь договор, который мы заключили. ОН не должен вернуться!

— Договор заключали семеро. Те, кто посчитали, что восьмой остался с носом и не получил ничего. Никто из вас, как и эти дармоеды на Олимпе, не понял, что я обрел.

— Согласен. Не поняли. Однако позже, как только ты продемонстрировал, что приобрел, то согласился на наши условия.

— Если бы ты знал, как мне не хватало подобных разговоров. С кем-то, кто знал бы правду. Из Восьмерых остались только мы двое. Остальные променяли бессмертие на возможность иметь потомство.

— Это был их выбор. Вечная жизнь утомляет, и тебе прекрасно это известно.

Шандор знал это как никто другой, поэтому не посчитал нужным отвечать.

— Ловко ты все придумал, я оценил. Скрыться среди кочевого народа. Оставаться невидимым у всех на виду.

— После того, как вы попытались убить меня и извлечь дух, подобная предосторожность показалась мне разумной.

— Но теперь тебе не скрыться, Парис. В голове у твоего ученика есть все места, в которые ты можешь прыгать. Прямо сейчас мои Приближенные во главе большого отряда воинов выходят из города и очень скоро прибудут в табор. Даже если ты бросишь доверившихся тебе людей и скроешься, я спрячу свою реликвию так, что ты никогда не сможешь ее найти.

Тот, кого много тысячелетий назад знали как Париса, улыбнулся, а затем как ни в чем ни бывало, взял отставленную в сторону чашку с уже остывшим чаем, отхлебнул:

— Знаешь, Александр, кое-что в этом мире не меняется, сколько бы времени не прошло. Например, твоя непробиваемая уверенность в том, что все вокруг глупее тебя.

Лицо Рамира по ту сторону портала оставалось бесстрастным, но Шандор-Парис был готов поклясться, что невидимый собеседник нахмурился.

— Я знал, что ты почувствовал Рамира и теперь ведешь его в ловушку, словно глупую курицу. Увидел признаки почти сразу. Блеск в глазах, излишняя покорность, сглаживание эмоций... Именно на подобный исход я и рассчитывал. Что ты не станешь «охмурять» его сразу, а попытаешься заставить меня поверить, что все идет как надо.

Раздался характерный звук вызова, поступившего на голософон.

— Советую тебе ответить, Александр. Вряд ли кто-то станет отвлекать главу клана по пустякам. — с легкой издевкой в голосе сказал Парис.

Подчиненный чужой воле Рамир выпрямился и, словно сомнамбула, механически переставляя ноги, отошел в сторону. На его место вступил невысокий, крепко сбитый человек с горбатым сломанным носом, шрамом, рассекающим правую бровь надвое и неожиданно седыми волосами, смотрящимися неуместно для человека, внешне вряд ли перешагнувшего сорокалетие.

— Рад видеть тебя воочию, Александр. Не возражаешь, если я перехвачу управление связывающим плетением? Подчиненный тобой Рамир, того и гляди, обессилит, а мне бы не хотелось столь поспешно прерывать наш разговор.

Мужчина не ответил. Вместо этого достал из кармана вибрирующую металлическую пластину, нажал на активирующий рисунок:

— Господин, их здесь нет! Весь табор словно корова языком слизала! — голос говорившего сочился неподдельным изумлением. — Наблюдатели говорят, что ромалы засуетились четыре часа назад, а затем их словно втянуло в какую-то воронку. Вместе с шатрами, лошадьми, всем! Наверняка это какой-то трюк, я уже отдал распоряжения об организации преследования по трем основным трактам...

Александр бросил взгляд на Париса и ответил:

— Отзови людей, в преследовании нет смысла.

— Но как же, господин? Они не могли уйти далеко и если мы поторопимся...

— Я же сказал — отзови! Возвращайтесь в Пальмиру.

Дальше невидимый командир перечить не посмел:

— Как прикажете.

Глава клана Разума убрал голософон обратно.

— Очень умно, Парис. Бессмысленно, но умно. Не могу понять, чего ты пытаешься добиться. Теперь я знаю, где ты скрывался все это время. И, можешь мне поверить, очень скоро узнают другие. Больше тебе не спрятаться. Ты лишь отсрочил неизбежное.

— Как я понимаю, под «другими» ты подразумеваешь тех, кто протирает задницы в золоченых дворцах на Олимпе? Не думаю, что им есть до меня дело. Прямо сейчас они очень увлечены наблюдением за потенциальным ментатом, а вскоре у них появятся проблемы посерьезнее.

Парис щелкнул пальцами и к нему шагнул человек, при виде которого глаза Александра округлились:

— Нелл?! Что ты делаешь?

Рядом с главой клана Пространства стоял один из Приближенных Энкефал. Тот самый, которого толстяк назвал Смотрителем хранилища.

— Он тебя не слышит. Точнее, слышит, но на текущий момент это не играет никакой роли.

Александр, гневно раздувая ноздри, прищурился и попытался проникнуть в разум Своего Приближенного... Лишь для того, чтобы отпрянуть, содрогаясь от отвращения:

— Он мертв!

— Именно. Однако, имея при себе клановый артефакт клана Смерти, я могу себе позволить немного... побаловаться с некромантией. Нелл, будь так любезен, отдай мне то, что принес.