Генрих Третий. Последний из Валуа

Кроме того, дело осложнилось «тайной» Карла IX. Проходимцы, надеявшиеся на военное вторжение Франции, послали для переговоров в Лувр Лудовика Нассау, тонкого и красноречивого дипломата. Прекрасно зная о том, что Екатерина не одобряет военных действий, немецкий посланник находит Карла IX прямо в его кузнице и соблазняет рассказами о землях, готовых выбрать его своим повелителем, суля ему славу Карла Великого. Молодой король, для которого авторитет матери часто оказывался непосильным бременем, с восторгом принимает все посулы и обещает Нассау флот и деньги.

Но когда-то королева-мать должна была все узнать. Во время аудиенции, которую Карл IX и Екатерина дали брату принца Оранского, он говорил об этом как о решенном вопросе, и Екатерина, желая доставить Англии удовольствие, не возражала, пока не открылась подноготная этой истории. Екатерина вежливо отказала Нассау, резко отчитала Карла, и он обещал не изображать впредь единоличного правителя. А в Лондоне недруги герцога Анжуйского развлекались, обсуждая глупость французского короля.

Во время переговоров, которые тогда велись, Генрих потребовал для английских католиков свободы отправления религиозных культов. Но британские министры противились и наконец предложили достаточно сложный закон, полный скрытых ловушек. Ограничение власти будущего принца-консорта породило немало споров, в которых принимала участие и сама Елизавета. Впрочем, возможно, она бы не проявила столько упорства, если бы не холодность и сдержанность ее жениха.

А последний был счастлив воспользоваться прекрасным предлогом. Постепенно, без резких разногласий и открытого разрыва, идея с таким трудом устраиваемого брака была забыта. Монсеньор открыто заявил, что «чувствует себя самым счастливым человеком на земле, поскольку ему удалось избежать женитьбы на публичной девке», а герцог Алансонский занял его место в ряду претендентов.

Глава 7 Адмирал Колиньи (12 сентября 1571 – 7 июля 1572)

В 1571 году два человека делили между собой любовь и симпатии французов: один – молодой и изящный победитель битвы при Монконтуре, другой – суровый и невеселый человек: тот, кто проиграл эту битву.

Колиньи, превратившийся в символ французского протестантизма, безраздельно властвовал в Лa-Рошели среди своих приближенных и корсаров. Он полностью контролировал выход к океану, к нему в избытке поступало американское золото, отобранное у испанцев, его охраняли две сотни дворян, для которых Колиньи был кумиром, и он пользовался непререкаемым авторитетом в армии, от чего она становилась еще сильнее.

В стенах своих замков дворяне-протестанты превозносили его славу и достоинства. Мадам д’Отремон, богатая вдова, покинула гористое Дрофине, чтобы предложить Колиньи свою любовь. И в начале лета адмирал, овдовевший три года назад, сочетался с ней браком.

Ему недавно перевалило за пятьдесят. Но несмотря на усталость и ранения, Колиньи совсем не был похож на седовласого патриарха, каким его рисует легенда. Он считался истовым патриотом, но интересы протестантизма всегда ставил превыше интересов Франции, а зверства, чинимые его армией во время кампании 1570 года, заставляют нас поставить адмирала в первый ряд вандалов той эпохи.

Его несомненным достоинством была верность своим убеждениям. Среди мятежников, снедаемых низменной алчностью, Колиньи, честный, достойный, глубоко верующий, возвышался как бронзовый монумент. Адмирал был не чужд известного пуританизма, нетерпимости, жестокости и безмерной гордости. Гордости, тем более уязвленной, что, несмотря на все его таланты полководца и на всю отвагу, победа бежала от него. Как же было не мечтать о реванше?

Уже само существование этого человека делило Францию пополам, создавало государство внутри государства: во главе его стоял адмирал, Лa-Рошель была столицей, сеть протестантских городов образовывала подлинную республику, на которую могло опираться центральное правительство, у этого государства была своя армия, своя политика, часто противоречащая политике короля Франции, своя дипломатия.

Верная великому принципу единства нации Екатерина не могла допустить существования этого второго государства. А поскольку сила оказалась несостоятельной в борьбе с ересью, королева-мать еще раз прибегла к уговорам и пригласила Колиньи ко двору. Довольно долго адмирал не желал ничего понимать. Убедил его Лудовик Нассау, доказавший адмиралу неизбежность большой войны, в которой Франция встанет во главе протестантских государств против Испании, центра католического мира, и завоюет Нидерланды.