Генри Смарт, пицца и магические сокровища

– Да-да! И вот выясняется, что всё это неправда! Что на самом деле Робин Гуд ужасный тип, тут же вступающий в сговор с ведьмой, чтобы незаслуженно сделаться королём Англии. Кстати, с ведьмой, которая сама не прочь стать королевой – а значит, я не поручусь, что она выполнит своё обещание! Я думаю, вас она обведёт вокруг пальца точно так же, как поступила с нами. И в результате вы не будете ни королём, ни героем – просто мошенником, да к тому же ещё и глупцом.

Раздаётся ворчание. Я не совсем понимаю, что сказал Робин, но, кажется, он размышляет. Поэтому я продолжаю:

– Вам действительно хочется быть сообщником Морганы? Беспощадным преступником, которому плевать, что в будущем погибнет мир, а с ним и дети? Ведь это прямо противоположно благородству, помощи и добру!

Робин рывком сбрасывает меня со своего плеча и, поставив перед собой, смотрит мне в глаза:

– Но это же неправда! Как же мне может быть всё равно, если мир катится в пропасть, парень?! Моя жизнь здесь, в лесу, не так проста, как ты думаешь. Чтобы всем нам тут выжить, время от времени приходится здорово изворачиваться. Это не имеет ничего общего с беспощадностью – только с благоразумием!

Прекрасно, похоже, мои упрёки достигли цели и на него можно воздействовать, взывая к чести! А поэтому я поддаю жару:

– Вам не всё равно? И вы умный человек? Но тогда, Робин Гуд, помогите нам! Будьте героем, которым вас все считают! Дайте победить справедливости, сделайте правое дело! Вы не станете королём Англии, но наверняка останетесь повелителем сердец детей всего мира!

Робин секунду медлит, и я уже начинаю опасаться, что сейчас он лопнет со смеху над моей пламенной речью. Но в лице у него появляется почти мягкое выражение, и он ловким движением освобождает меня от пут.

– Благодарю за совет, мой юный друг из будущего! Хоть я его и не просил, но ты, похоже, прав. Возможно, пришла пора действительно стать героем, за которого все меня принимают. Возьми ложку и отнеси её туда, где в ней нуждаются, а я попытаюсь опередить ведьму Моргану, – он подмигивает мне. – Но только попробуй не говорить обо мне хорошо через восемьсот лет!

Вытащив из-за пазухи ложку, он суёт её мне в руки, а затем кивком даёт указание своим людям развязать Хильду и Зигфрида.

Краем глаза я вижу, что к нам спешит Моргана:

– Робин, поторопитесь, у нас совсем мало времени!

Когда она подходит к нам, Робин, взяв канат, которым ещё недавно был связан я, молниеносно хватает Моргану и обматывает им её руки, а затем и всё тело – так, что ей не пошевелиться.

– Вперёд! Быстро! Мчитесь что есть духу! – ревёт он нам, и мы с Хильдой и Зигфридом без промедления несёмся к «Монстру Уоша», стоящему метрах в двухстах от нас. Я уже различаю прислонившуюся к борту корабля и высматривающую нас госпожу Урдман. Сейчас всё закончится!

В эту минуту позади нас раздаётся оглушительный шум. В ужасе притормозив, я оглядываюсь: Фэй Морган поёт, сжав в кулаки связанные руки. Хотя слово «поёт» не совсем верно, потому что её голос похож на вой сирены, очень высокий и резкий, и я затыкаю уши. В это же время в одночасье разражается буря, проносится по деревьям, прямо-таки сдирая с них листья. Деревья клонятся под порывами бешено завывающего ветра, такого сильного, что даже вздымает с земли мелкие камешки. Небо мрачнеет, мгновенно наступает чернейшая ночь, и постепенно восходит луна – причём гораздо быстрее обычного!

– Нам обязательно нужно вернуться на корабль! – кричит Зигфрид. – Когда луна взойдёт полностью, мы пропустим все сроки. Этого не должно случиться! Бегите во весь дух!

Легко сказать! Встречный ветер дует с такой силой, что мы едва продвигаемся вперёд. И всё же мы упорно продолжаем стремиться к «Монстру Уоша» – сейчас нас отделяют от цели, может, метров пятьдесят. В эту минуту на нас со всех сторон внезапно нападают птицы. Защищаясь, я прикрываю голову руками – и тут же получаю множество ударов клювами. Хильде и Зигфриду не легче. Я слышу, как Зигфрид, проклиная всё на свете, бьётся с птицами, но и ему не удаётся отразить их атаки. Проклятье! Так мы ни за что не попадём на борт вовремя!

Пение Морганы звучит всё громче, птиц слетается всё больше. Они повсюду – воробьи, голуби, чайки, ястребы. Они клекочут и свистят, не оставляя нас в покое.

– Хильда! – В голосе Зигфрида слышится отчаяние. – Ну не будь же такой упрямой, чёрт побери! Позови наконец подмогу – или ты хочешь, чтобы всё пошло насмарку?

Не имею ни малейшего представления, о чём говорит Зигфрид, но тоже не возражал бы получить хотя бы небольшую поддержку. Хильда, видно, понимает, что имеет в виду Зигфрид. Обратившись к небесам, она кричит так громко, что перекрывает даже пение Морганы и клёкот птиц:

– Хугин! Мунин! Призыв послан, призыв услышан, на чёрных крыльях немедля близится спасение!

Слово «спасение» звучит обнадёживающе, остальное я не понял.