Геннадий Зюганов

К несчастью, в переломные моменты истории наша судьба очень часто зависела от воли случая. Ведь тот же Горбачев оказался в 1978 году на посту секретаря ЦК КПСС после внезапной, в шестьдесят лет, смерти талантливого политического руководителя Ф. Д. Кулакова. Федор Давыдович не только досконально знал все проблемы сельскохозяйственного производства — он унаследовал и привносил в работу партийной верхушки страны здоровый дух родной земли, которой посвятил всю свою жизнь.

А разве сопоставима была фигура Горбачева с личностью Петра Мироновича Машерова, трагически погибшего осенью 1980 года? Герой партизанского движения в Белоруссии, в глазах и своих земляков, и большинства всех советских людей стал воплощением их представлений о настоящем народном руководителе. Он нес в себе высочайшую нравственность, обладал потрясающей эрудицией, прекрасно знал политическую теорию. Очень много почерпнул Зюганов из опубликованного наследия Машерова — статей, докладов и выступлений, для которых характерны и глубокое знание проблем партийно-государственной работы, и великолепный стиль изложения. Отношение Геннадия Андреевича к личности этого человека заключено в одной его лаконичной фразе: «Машеров — мой ориентир».

Но не только трагические обстоятельства приводили к непредсказуемым кадровым решениям в верхнем эшелоне власти. Трудно не согласиться с Зюгановым, который считает, что секретарь ЦК по промышленности и кандидат в члены Политбюро В. И. Долгих был несравнимо выше Горбачева и по своей подготовке, и по человеческим качествам. А какая школа была за плечами у этого человека! Возглавлял Норильский горно-металлургический комбинат, руководил Красноярским крайкомом КПСС, да так, что до сих пор в Красноярье с благодарностью вспоминают, сколько доброго он сделал для этого могучего края, какой огромный вклад внес в его развитие. Но ведь все равно оттеснили его в политическом руководстве на вторые роли. И в конце концов выдавил его Горбачев из Политбюро, отправив на пенсию в расцвете сил. Стал Долгих «мешать» перестройке — не мог он равнодушно смотреть на благоглупости, в результате которых промышленность трещала по швам, а когда приступили к осуществлению идеи выбора руководителей, понял: дело идет к тому, чтобы обезглавить промышленное производство. К тому же в свое время Владимир Иванович был едва ли не единственным среди руководителей партии, кто решительно противился переводу Ельцина на работу в Москву.

Отдельный разговор — о тех признанных «тяжеловесах», которых Михаил Сергеевич умудрился обойти весной 1985 года. Конечно, напрасно, наверное, надеялся стать преемником Черненко член Политбюро и первый секретарь МГК КПСС В. В. Гришин. Перешагнул он к тому времени семидесятилетний рубеж, хотя, как мы знаем, преклонный возраст, для того чтобы возглавить страну, тогда не был помехой. Люди, хорошо знавшие Виктора Васильевича, отзывались о нем как о порядочном, отзывчивом и доброжелательном человеке. Положительные впечатления остались от личного общения с ним и у Зюганова: сразу же схватывает суть проблемы, внимательный, конкретный. Но, увы, авторитет в партии и стране он уже безнадежно растерял. Под руководством Гришина Москва, оградившись от остальной страны статусом «коммунистического города», стала «государством в государстве», где процветали коррупция, торговая мафия, спекуляция, вольготно себя чувствовали всевозможные преступные группировки. Трудно сейчас судить, носил судебный процесс по делу начальника московской торговли Тре-губова заказной характер или нет, но в любом случае эта история позиции Виктора Васильевича подорвала окончательно. В придачу ко всему тягостные впечатления у всей страны оставила телепередача, в которой Гришин, явно претендуя на роль наследника, появился рядом с еле живым Черненко.

Что не вызывает у Зюганова сомнений, так это сознательная, беззастенчивая компрометация Г. В. Романова, который много лет успешно возглавлял Ленинградский обком партии и до прихода в Политбюро Горбачева был самым молодым его членом. Была запущена и умело, при активной поддержке западных «голосов», распространена провокационная сплетня, будто бы Григорий Васильевич для свадьбы дочери позаимствовал в Эрмитаже царский сервиз. Проведенное расследование ничего подобного не подтвердило. Но клевета сработала — любят ведь у нас поговорку: «Дыма без огня не бывает». Человека очернили, и потянувшийся за ним шлейф слухов использовался политическими конкурентами для того, чтобы сначала оттеснить его на обочину, а потом, в самом начале перестройки, и вовсе отправить на пенсию «по состоянию здоровья».