Гения убить недостаточно

Не будет той невозмутимости, уверенности и внутреннего покоя, с которыми он двадцать лет, пока смерть не разлучила его с письменным столом, строил на совершенно фантомном сюжете – подготовка к празднованию юбилея царствования правителя империи, исчезнувшей с карты мира, – свою грандиозную эпопею.

Не будет такой вдумчивости, последовательности и художественного размаха, с какими он создавал своего Ульриха – не «героя нашего времени», а героя вне времени.

Не будет такой околдовывающей неторопливости пера, рисующего до умопомрачения абсурдные ситуации, и такого чувствования прочной призрачности мира, с какими он возвращал из небытия в небытие же – в жизнь достоверного вымысла – рухнувшую Австро-Венгерскую монархию.

Он превратил ее в Каканию (от аббревиатуры «к. к.» – Кайзеровско-Королевская) – страну, «где ты был (вчитайтесь в это!) негативно свободен, постоянно испытывал чувство недостаточности причин для собственного существования, и великая фантазия неслучившегося, или случившегося не раз навсегда, омывала тебя, как дыхание океанов, из которых вышло человечество».

Слишком жалко, что в мире нет Музиля и миру не до Музиля.