Гении, изменившие мир

По мере приближения к пятидесятилетнему возрасту у Микеланджело все чаще стали проявляться признаки усталости. «Если я проработаю день, — писал он в 1523 г. — то я должен отдыхать четыре». Все чаще мастер говорил о том, что он слаб и стар. «Я стар, и смерть отняла у меня все помыслы молодости. И тот, кто не знает, что такое старость, должен терпеливо ждать ее прихода, ибо раньше он этого испытать не может», — писал он в письме Луке Мартини. Тема гробницы была внутренне сродни его душевному состоянию, поскольку перекликалась с мыслями о смерти, которые в это время не покидали художника.

Над гробницами Медичи Микеланджело трудился со свойственной ему энергией и напором, и одновременно успел создать несколько не дошедших до нас живописных полотен, выполнил статую Христа для римской церкви Санта-Мария Сопра Минерва, а также великолепную статую Аполлона (1532 г.), хранящуюся в Барджелло. В этой незаконченной фигуре чувствуется «какая-то особая интимность и не совсем обычная для Микеланджело мечтательность». Возможно, на ее создание Микеланджело вдохновило знакомство с Томмазо Кавальери. В этом красивом благородном юноше, принадлежавшем к знатной римской семье, художник увидел живое воплощение собственного идеала прекрасного. Их дружба продолжалась тридцать два года, и Микеланджело посвятил Томмазо многие свои сонеты, а также подарил ряд рисунков на античные темы («Титий», «Вакханалия детей», «Ганимед» и др.). Отношения между ними были чисто платоническими. Но когда в 1623 г. микеланджеловские поэмы, посвященные Кавальери, были опубликованы, племянник великого скульптора изменил в них некоторые фрагменты, носящие откровенную гомосексуальную направленность. При жизни Микеланджело современники двояко толковали его сексуальность. Так, Аретино писал другу: «Хоть талант твой божественный, к мужскому полу ты неравнодушен». А Дж. Вазари утверждал, что Микеланджело был «женат на своем искусстве». Так или иначе, но Томмазо, на руках которого он и умер, был ему роднее кровных близких.

С 1536 по 1541 г. Микеланджело работал над огромной фреской «Страшный суд» для алтарной стены Сикстинской капеллы. С первого взгляда это произведение, имеющее самостоятельное значение в ансамбле, потрясает своей динамикой и огромным монументальным размахом. Но еще при жизни мастера оно вызвало резкую критику в контрреформационных кругах. Говорили, что подобная фреска, в обилии изображающая обнаженные фигуры, более подходит для украшения бани, нежели для папской капеллы. Даже знаменитый Эль Греко, посетив Рим в 1570 г., предложил сбить фреску и написать новую композицию, утверждая при этом, что «хороший человек был Микеланджело, но он не умел писать».

С годами слава непревзойденного скульптора становилась все шире, заказы следовали один за одним. Герцог Козимо уговаривал его возвратиться во Флоренцию, король Франции внес на его имя деньги в римский банк на тот случай, если Микеланджело пожелает ваять или писать для него, а турецкий султан приглашал художника в Константинополь, предлагая выслать за ним целый эскорт. «Где бы ни задумывалось крупное произведение искусства — «Матерь Божья утоли моя печали» для короля Португалии, надгробие для одного из отпрысков Медичи в Милане, герцогский дворец во Флоренции — к Микеланджело обращались за советом, обсуждали с ним намеченный проект и имена художников, которые могли бы выполнить работу» — так писал об этом периоде жизни мастера И. Стоун в своем романе «Муки и радости».

Последние двадцать лет своей жизни Микеланджело мало занимался скульптурой и живописью. Глубокий старец, он на 45 лет пережил своего старшего современника Леонардо да Винчи и на 44 года — Рафаэля, который был моложе его. Один за другим умирали родственники, друзья, сверстники, а он продолжал жить, жить в новом и чуждом ему мире, где у власти стояли люди, которым светская культура Возрождения была чужда. Все более углубляясь в мир личных трагических переживаний, состарившийся мастер находил отдушину в лирике и архитектуре, которые более подходили для воплощения его возвышенных чувств, нежели скульптура и живопись.

В последние годы жизни Микеланджело более всего занимался архитектурой. Специального архитектурного образования у него не было, но он с легкостью одолел инженерные и технические проблемы и подошел к этой новой для него профессии как скульптор. Уже современники великого мастера признавали, что выдвинутые им архитектурные идеи «открывают новую главу в истории итальянского зодчества». Действительно, в своих архитектурных творениях Микеланджело решительно порвал с классическими канонами. Еще в 1520-е гг. им был создан проект Лауренцианы, первой публичной библиотеки в Западной Европе. В ее основу была положена динамическая форма, где «вестибюль с его учащенным тревожным ритмом» словно принуждает подняться по лестнице, «подобной потоку лавы», в читальный зал, где царят спокойствие и тишина.