Гении и прохиндеи

"Маме исполнилось 79 лет, у нее обострилась давняя болезнь -диабет и другие недуги. Шолохов привез к её постели знаменитого профессора Мясникова. Врачи считали больную обреченной. Но Шолохов уговорил профессора Гуляева сделать сложную операцию - ампутацию ноги. Михаил Александрович не мог сдержать слезы в больнице, плакал. Операция прошла успешно. Он навещал маму и так продлил ей жизнь на полтора года..." Тут никаких вопросов подопытным друзьям я уже не задал бы... Да, Шолохов был человеком необыкновенным, общим аршином мерить его нельзя. А Солоухин, меряя гения своими аршинными друзьями, довел дело до нелепости, до уморы. И Ф.Кузнецов в вопросе о том, как Шолохов относился к обвинениям в плагиате, тоже берет в руки аршин и рассуждает просто, прямолинейно: обвинения - ложь, клевета, значит, писатель переживал, мучился, это и свело его раньше времени в могилу... Прежде всего, замечу, нельзя утверждать, что подозрение или обвинение в плагиате всегда, при всех обстоятельствах оскорбительно. В моей литературной жизни было три подобных случая, и не всегда меня это огорчало, порой - совсем наоборот. Я был заподозрен в плагиате при первой же попытке напечататься. Дело было зимой 1945 года на фронте, в Восточной Пруссии. Я послал в нашу армейскую газету "Разгромим врага" лирическое стихотворение. Через несколько дней получаю письмо: "Тов. Бушин! Стихотворение Ваше получил. Оно настолько хорошо, что у некоторых товарищей из нашей редакции возникло сомнение: действительно ли Вами написана эта вещь? Не списана ли она из какого-либо журнала. Прошу прислать другие Ваши стихи и указать Ваше воинское звание.

20 февраля 1945г. Капитан С. Шевцов." Сергей Александрович Шевцов царство ему небесное - был довольно известным в ту пору поэтом-сатириком. После войны работал главным редактором "Крокодила"...Я бегал по всей роте с этим письмом и читал его друзьям, захлебываясь от радости и гордости. Еще бы! Ведь плагиатор имеет прямое отношение к литературе, это как бы первая ступень её, и вот я пока ни разу не напечатался, ничего не сделал, а уже плагиатор! Уже первую ступень одолел. Мое стихотворение профессиональные литераторы поставили в один ряд со стихами, что печатаются в журналах. Ночью на нарах, мешая спать соседу Кольке Белоусову, я в упоении шептал слово, красивее которого тогда для меня не было: " плаги-атор.-.пла-ги..."

Второй раз это случилось в 1951 году. Мой однокурсник Гриша Фридман, который тогда вдруг стал Григорием Баклановым, на моей защите диплома назвал меня фашистом. Уже тогда, в молодости, он был злой, как сто чертей и три ведьмы в одном флаконе. И сильно меня не любил. А тут еще незадолго до этого было такое дело. Когда он появился в "Литературке" под псевдонимом, ему кто-то из наших ребят сказал: "Гриша, в чем дело? Ведь Бакланов это же второстепенный персонаж фадеевского "Разгрома". А главный

герой романа - Левенсон. Почему бы тебе не взять этот красивый псевдоним?" Все рассмеялись, а Гриша осерчал. Я хохотал всех громче, - еще бы не фашист!.. И вот, как говорится, взяли бедного Гришу на густые решета. На партсобрании он не настаивал, что я замаскированный фашист из девизии СС "Мертвая голова", но принялся доказывать, что я не советский человек. Уже в наши дни он писал в "Знамени", что этот эпизод едва ли не загубил всю его блистательную литературную карьеру. Крутая чушь. Через несколько дней приехал он ко мне домой со своими извинениями, и на этом все кончилось. Потом дарил мне свои книги, а я ему за неимением оных давал читать свои тиронаборческие рукописи. Но сейчас дело не в этом, а в том, что доказывая, какой я опасно не советский, Гриша тоже обвинил меня в плагиате. В "Московском комсомольце" я напечатал статью о повести Юрия Три4юнова "Студенты" .Так вот, Гриша заявил: Бушин не сам написал статью, а пошел на обсуждение повести в юридический институт, все там застенографировал и выдал за свое . Не скажу, что это меня тогда порадовало, скорее опечалило: с кем сидел пять лет в одной аудитории!.. Третий случай произошел в 1979 году. В журнале "Москва'', выходившем тогда полумиллионным тиражом, появилась моя неласковая статья "Кушайте, друзья мои...Все ваше" о романе Б.Окуджавы "Путешествие дилетантов". Статья произвела немалый шум. И вот, выступая 24 декабря в московской библиотеке №114, заведующим которой был мой школьный друг Вадим Тарханов. Окуджава заявил: "Статью писал не Бушин. а целая бригада . Он же только дал свое имя. потому что у него уже была отвратительная статья обо мне в "Литгазете". И что же? Я опять ликовал, как в юности на фронте. Какой, дескать, я вумный - за целую бригаду меня принимают. Вот такие случались у меня истории...