Генеральская дочка

По утрам родственник оседлывал свой мотоцикл и уезжал в областной центр, где устроился на испытательный срок в компьютерную фирму. Илья Петрович просил старшего Хайванова проверить – правда ли? Сашка сообщил – правда. Но вскоре, до завершения испытательного срока, родственника выгнали. Неизвестно – за что. Выгнав, от Сашки узнали, кем он приходится генералу Кисловскому, начали звонить и предлагать вернуться, и родственник вернулся, причем платить ему стали очень хорошо; он снял в областном центре квартирку и появлялся в поместье нечасто. Приехав же, предпочитал сидеть на веранде генеральского дома и листать журналы. За столом вел себя прилично, Илью Петровича, за неимением лучших слушателей и перед родственником пускавшегося в рассуждения, слушал с вниманием. Ножом и вилкой пользовался грамотно. Не сербал. На спиртное не налегал. Генерал подумал, что племянник – гордый. Гордые Илье Петровичу нравились. И Илья Петрович изменил первоначальное решение, начал прикидывать – к какому из своих дел родственника привлечь, – но как-то утром, на обычном докладе, Шеломов, кашлянув в кулак, сообщил, что видел, как жена Ильи Петровича пробиралась к родственнику в отведенную тому комнату.

Это сообщение Шеломова генерал Кисловский выслушал в ряду прочих. Шеломов имел инструкции сообщать обо всем, обо всем – спокойно, размеренно, без эмоций, ничего не утаивая. Лицо Ильи Петровича не дрогнуло. Разве что Илья Петрович несколько раз открыл рот – так, словно не хватало ему воздуха и он хотел заглотить его сверх вдоха, будто собирался своим генеральским желудком кислород переварить.

– Хорошо, – наконец сказал Илья Петрович Шеломову. – Спасибо…

И Шеломова отпустил, но после второго завтрака вызвал. Они довольно долго беседовали. Обсуждали и то, что жена Ильи Петровича в последнее время часто ездила в областной центр, говорила – за покупками, говорила, что выписывать вещи по каталогам не любит, но возвращалась обычно с пустыми руками, объясняя это тем, что в магазинах все для малолеток, все – сиреневое и салатовое, что обуви приличной нет, что одни удлиненные носы да открытые пятки.

Шеломов, получив инструкции, не стал связываться с «биноватым» эфэсбэшником, а нашел человека частного, владельца сыскного бюро. Тот, в отсутствие родственника в съемной квартирке, в квартирку проник и установил нужное оборудование, а Шеломов привез Илье Петровичу ноутбук, и как-то, ноутбук раскрыв, Илья Петрович смог видеть происходившее в квартирке с разных точек, с разной степенью трансфокации. Виденное Илья Петровича не обрадовало: сначала в кадре была мерно двигающаяся поджарая задница родственника, широко раздвинутые ноги – хоть лица из-за плеч родственника видно не было – жены, а потом, по переключении камеры, генерал мог любоваться тем, как жена его отрабатывает посадку на галопе: брошены стремена, да и про удила забыли – всадница летит в сладостную даль, с закрытыми глазами, с открытым от наслаждения ртом. Ноутбук Илья Петрович расколошматил, но был уже спокоен, как бывает спокоен человек, окончательно принявший непростое решение.

Через два дня жена Ильи Петровича спросила разрешения покататься с племянником, в очередной раз заехавшим в поместье. Генерал разрешил. И тогда вот все произошло. Авария бензовоза. Море огня. Родственник не справился с управлением. Suzuki Boulevard, модель М109В – вещь своенравная. Страшная смерть. Закрытые гробы.

Но Машу от подобных деталей уберегли…

… Иван начал замерзать. Руки и ноги затекли. И тут – вновь кто-то царапнул с внешней стороны рундука. На этот раз – настойчивее, звук был сродни тому, что издает нож, царапающий тарелку, только – усиленный многократно, более холодный и жесткий.

Иван ответил так же, как и в первый раз. Кто-то царапнул еще, и в щель между крышкой рундука просунулся и упал на Ивана – нож! Маленький, открытый швейцарский нож! Даже в царившей вокруг темноте Иван заметил золотой крест на щите.

– У меня нет ключа от ящика! – услышал Иван детский голос: Никита старательно выговаривал французские слова. – Маше сказали ехать кататься с Лайзой, Маша передала – петля крепится изнутри. Мсье Леклер! Мсье!

В ответ Иван мычал. Бил ногами в стенку рундука. Получалось ритмично. Никита понял, что рот у Ивана заклеен, и продолжал громким шепотом:

– Петля крепится изнутри. Вылезете через окно! Знаете, где кладбище? Вас ждут там! Там – Маша! Я побежал!

Когда Шеломов и Лешка Хайванов пришли за Иваном, то обнаружили открытый рундук, обрезки липкой ленты, открытое окно под самым потолком эллинга и валявшуюся под ним стремянку.

Шеломов не мог сдержать восхищения. Он походил по эллингу, поставил стремянку, поднялся к окну. Спустился. Заставил залезть Лешку. Сказал тому попытаться пролезть в окно. Лешка полез и застрял. Шеломов с трудом освободил племянника.

– Он похудее тебя будет. И жопу такую, как у тебя, не наел. Он – пролез. Теперь ищи его свищи… – сказал Шеломов. – Ну, пойдем на доклад к генералу. Даст он нам, ох – даст! Ничего, мы уж этого Ивана возьмем! Я тебе слово даю!

– А хозяйка? – спросил Лешка.

– Что – хозяйка?