Генералиссимус Суворов

«Увлечение всем иноземным, особенно среди высшей знати, порой приводило к забвению родного языка и национальных традиций. Но при всех издержках петровской ломки старого русский человек не потерял своего «я». Творчески усваивая европейскую культуру, он брал из неё то, что наиболее соответствовало национальным традициям и складу его характера. Пример тому – средняя дворянская семья Суворовых: отец полководца владел несколькими новыми и древними языками, дядя Александр Иванович писал по-французски, а другой дядя, Иван Иванович, служил переводчиком и, судя по всему, перевёл сочинение французского маршала Себастьена Вобана.

С этим изданием связана одна семейная загадка. Книга под названием «Истинный способ укрепления городов, изданный от славного инженера Вобана на французском языке, ныне переложен от французского на российский язык» вышла в Санкт-Петербурге в 1724 году. Переводчиком указан Василий Суворов. Е. Фукс приводит слова Александра Васильевича: «Покойный батюшка перевел его по Высочайшему повелению Государя Императора Петра Великого, с французского на российский язык, и при ежедневном чтении и сравнении с оригиналом сего перевода изволил сам меня руководствовать к познанию сей для военного человека столь нужной и полезной науки». Но отец Суворова на роль переводчика Вобана явно не подходит. Перевести труд признанного авторитета в военно-инженерном деле – событие из ряда вон выходящее. Василию Суворову в год выхода книги было всего 15 лет. Если даже допустить, что именно он в юности перевёл французский трактат, то возникает резонный вопрос: почему за всю свою долгую жизнь Василий Иванович больше никакими переводами не занимался? Очевидно, работу выполнил Иван Иванович, более подготовленный профессионально и лучше владевший французским, и передал рукопись младшему брату, желая поднять авторитет денщика императора.

Пора было думать о записи в полк, ведь в ту пору и карьера начиналась с того самого дня, когда такая запись производилась.

Как раз осенью 1742 года двор императрицы Елизаветы Петровны, лишь недавно вступившей на престол и сделавшей поворот к русским порядкам в империи, находился в Москве, сопровождала государыню и гвардия.

Как того требовал порядок, Александр с помощью родителей составил прошение на высочайшее имя, в котором значилось:

«Имею я желание служить Вашему Императорскому Величеству в лейб-гвардии Семеновском полку и дабы высочайшим Вашего Императорского Величества указом повелено было меня именованного определить в означенный Семеновский полк солдатом… Прошу Вашего Императорского Величества о сем моем челобитье решение учинить… К сему прошению Александр Суворов руку приложил. Октября … 1742 году».

А уже 25 октября 1742 года двенадцатилетний Александр был в полковой канцелярии лейб-гвардии Семёновского полка. Там с помощью чиновника он составил так называемую «сказку» – опросный лист.

На вопрос об отце он дал ответ: «Ныне обретается в Берг-коллегии при штатских делах прокурором», а о себе указал, что «доныне живёт в доме помянутого отца своего и обучается на своем коште французскому языку и арифметике».

Нужно было указать данные о своей службе. Но какая уж там служба? Долго о ней спорили с отцом, да вот вышло по его, Александра, желанию. Вот только поздненько вышло. Указал: «В службу нигде не определён, також и для обучения наук во Академиях записан не был».

Возражений против записи в службу не было. Поступили в тот день на службу в полк двенадцать «дворянских недорослей». Все – солдатами. И все тут же получили отпуск для прохождения наук «на домашнем коште» вплоть до своего совершеннолетия.

Интересно, что отцу будущего полководца Василию Ивановичу Суворову пришлось составить соответствующую бумагу с обязательством проводить занятия с сыном по следующим наукам: «арифметике, геометрии, тригонометрии, артиллерии и часть инженерии и фортификации, також из иностранных языков, да и военной экзерциции совершенно».

Семья поселилась в Москве в своём доме на Покровской. Вскоре у Александра появились сестрёнки Анна и Мария, да вот мать не вынесла родов младшей дочери и ушла из жизни.

Итак, Александр и был зачислен мушкетёром в лейб-гвардии Семёновский полк, который в ту пору был своеобразной кузницей офицерских кадров русской армии, но пока должен был до определённого возраста оставаться «на домашнем коште».

Отец Александра Суворова, оставшись вдовцом, продолжал руководить занятиями сына. Ежегодно, как это полагалось, он посылал отчёты в полк.

Александр Васильевич службу начал с первой ступеньки, в более позднем, чем сверстники, возрасте, что потом сказалось на продвижении по службе, на очередные повышения в должности, ибо существовало положение, при котором первыми выдвижения, да и звания воинские, при равных возможностях, получали старшие по выслуге лет.

Отец серьёзно занялся с ним военными науками. Изучали тактику действий, военную историю, фортификацию, иностранные языки…

Всё это называлось отпуском для обучения «указанным наукам» в родительском доме.