Генерал Смерть

Так приветствовать друга мог, конечно, только Циркач. Хотя, действительно, лицо Снайпа вряд ли у кого могло вызвать положительные эмоции: кровь из сильно рассеченной брови залила половину лица и уже начала подсыхать, глаз под этой бровью заплыл и сильно покраснел от внутреннего кровоизлияния, правая скула, принявшая на себя часть удара деревянным прикладом при отдаче, распухла, как от флюса. Добавьте к этому неимоверно всклокоченные волосы и не совсем здоровый взгляд, и картина станет полной.

– Ты почему здесь? Я же приказал сидеть на месте и ждать.

Виталий попытался улыбнуться одной половиной лица. Получилось еще хуже, чем до улыбки.

– Стреляли.

– Эй-эй, вот как раз это-то первым начал ты!

– Ну что вы пристали к человеку? Нет чтобы помочь. – Гюльчатай подошла к Снайпу. – Прости, что не могу обнять. – Она показала свои кисти. – Спасибо тебе! Иначе...

Вит остановил ее:

– Да за это не «спасибо» надо говорить, а наказывать по всей строгости! Я же не смог выстрелить второй раз.

– О о о, конечно-конечно. – Подбежавший Вадим забрал у друга винтовку и подставил ему свое плечо. – Если бы ты еще раз пальнул, нам всем здесь просто делать стало бы нечего. Послушай-ка, а это не ты, часом, вертолетик... того, а? Молчу-молчу...

В суматохе общего обмена мнениями Редин отвел журналиста в сторону:

– Нам будет очень затруднительно проделать обратный путь.

– Что ты предлагаешь?

– Надо спуститься к озеру. Кажется, это совсем недалеко. – Гера кивнул. – И вызвать туда один из курсирующих по нему катеров. – Сергей взглянул на часы. – Я пока еще начальник и знаю, куда надо позвонить.

– Это великолепно! А какую-нибудь машину для встречи организовать можешь?

– Без проблем.

– Ну, тогда... Эй, инвалидная команда, начинаем медленное поступательное движение на родину. Возражений нет? Тронулись!

* * *

Клык затаился под густым ивовым кустом на самом краю болота. Он слышал стрельбу и видел молниеносную гибель вертолета. Переждав эти непонятные события, он собрался было продолжить свой путь к свободе, но внезапно услышал голоса и спрятался снова. Сквозь густую листву Клык сумел увидеть проходящих мимо него людей и даже узнать в них тех, с поляны.

«Многовато вас, – подумал он, – ну да ничего, мне торопиться некуда, подожду».

Люди ушли напрямую к озеру, а ему надо было пройти еще вперед вдоль берега несколько километров.

Наконец все стихло. Охранник вылез из укрытия, глянул на заходящее солнце и посетовал, что под ногами уже недостаточно четко можно было различать землю.

«Оказывается, надо все-таки поспешить. Не ровен час, еще в какую-нибудь болотную полынью сослепу угодить».

Он не стал подниматься вверх по отрогу, решив, что это значительно увеличит длину его пути, а двинулся по самому краю начинающейся трясины, рассчитывая, что вскоре она закончится. Но не успел Клык сделать и десятка шагов, как справа от него мелькнула чья-то тень, и раздался глухой утробный рык, закончившийся громким клацаньем зубов.

От испуга охранник шарахнулся влево, но обманчивая зеленая ряска неожиданно расступилась под его ногой. Потеряв опору, Клык беспомощно взмахнул руками и тут же по пояс погрузился в податливую коричневую муть. Он попытался отыскать ногами твердую почву, но только зря потерял драгоценные мгновения и оказался в болотной жиже уже по грудь. Дикий первобытный страх овладел им. Ничего не соображая, он принялся изо всех сил колотить руками по воде, то ли намереваясь выплыть, то ли вспорхнуть куда-то вверх...

А спасительная земля была так близко! На ней рос высокий куст, похожий скорее на дерево. Его толстая нижняя ветвь низко свисала над зыбкой поверхностью болота всего в полуметре от Клыка. Осознав это, он заставил себя успокоиться и потянулся к ней рукой. Но в тот момент, когда пальцы охранника уже погладили шершавую кору, прямо из-под куста высунулась оскаленная пасть, и звонко щелкнули смыкающиеся зубы.

Вскрикнув от ужаса, Клык с головой погрузился в полынью. Но тут же вынырнул на поверхность. Теперь из-под куста на него, не мигая, смотрели уже три головы. Причем средняя, лобастая, с белым пятном над левым глазом, была ему хорошо знакома.

– Шмон! Шмон!

Это был вожак станционной стаи. А такую странную кличку дал ему сам Клык, наверно, в память о своем небезупречном прошлом.

– Ты узнал меня? Умница, молодец! Теперь отойди в сторону... Кому сказал?! Пшел!

Пес навострил уши, прислушиваясь, и даже заворчал. Вполне миролюбиво, как показалось охраннику. Ободренный, он аккуратно попытался подгрести обратно к ветке. Несмотря на то что вода уже закрывала шею, ему это почти удалось. Шмон, продолжая ворчать, отступил назад...

– Хороший мальчик! Настоящий пес! – как мог ласковее шептал Клык, по миллиметрам продвигаясь к спасительному кусту.