Генерал-предатель

К концу 774.М41, девятнадцатого года Крестового Похода в Миры Саббат, Магистр Войны Макарот, казалось, объединил победы, которые, в конце концов, одержал после нескольких лет отчаянного тактического балансирования. Передний край Крестового Похода, наконец, опрокинул мир-крепость Морлонд, и теперь продвигался в Каркадонский Кластер и Группу Эриний, чтобы добиться того, что, как провозгласил Макарот, с обычной самонадеянностью, должно стать заключительной фазой войны против главнокомандующего архиврага («Архонта»), Урлока Гора.

Решающим значением для успеха этого продвижения был факт того, что дикие попытки двух военачальников Гора разделить силы Крестового похода в Группе Хана провалились. Штурм Херодора Эноком Иннокенти был отбит, а сам Иннокенти уничтожен. Контратаки Анакванара Сека были пресечены у Лотуна, Тарнагуа и, в особенности, у Энотиса.

Но Сек и его силы оставались угрозой для фланга Крестового Похода. Отступая, войско магистра захватило несколько миров на границе Группы Хана и окопалось. Макарот приказал Пятой, Восьмой и Девятой Армиям Крестового Похода уничтожить диспозиции военачальника в этом регионе.

Макарот, должно быть, недооценил масштаб этого предприятия. Война, чтобы выбить с позиции Сека, бушевала несколько лет, и сопровождалась несколькими из самых тяжелых и кровавых битв за весь Крестовый Поход.

Тем не менее, документы, недавно рассекреченные Администратумом, открыли, что одно из наиболее жизненноважных сражений в этот период имело место в гораздо менее грандиозном масштабе...

— из Истории Поздних Имперских Крестовых Походов

ПРОЛОГ

Последние лучи дневного света угасали, и поля анемонов вдали от стен особняка превратились в фиолетовые тени. С террасы, в вечерней прохладе, было возможно увидеть редуты лагерей Гвардии на дальней стороне реки, поднятые стволы защитных батарей вонзались в бледное небо, как шипы.

Бартол Вон Войтц поставил свой бокал на стену террасы, и поправил свои великолепные, белые перчатки.

Они прилегали неплотно. Он потерял в весе с тех пор, как одевал их в последний раз по официальному случаю, как этот. Он тосковал по полевой броне, а не по этой плохо прилегающей парадной форме, накрахмаленной и тяжелой от медалей.

Завтра, сказал он себе, завтра он сможет надеть свое снаряжение. Потому что завтра в 5.30 по Имперскому времени драка, чтобы вернуть Анкреон Секстус, начнется серьезная.

— Мой лорд? Управляющий интересуется, могут ли они начинать накрывать к ужину. — Вон Войтц повернулся. Байота, его главный тактический офицер, стоял с вниманием позади него. Он тоже был приодет в белую, официальную униформу.

— Ты выглядишь, как птичья задница в лунном свете, — сказал Вон Войтц.

— Спасибо, лорд генерал. Вы не менее великолепны. Что я должен сказать управляющему?

— Мы все здесь? — спросил Вон Войтц.

— Не совсем.

— Тогда скажи ему, чтобы ждал. Если мы собираемся сделать это, то мы сделаем это правильно. — Они вместе побрели назад по каменной террасе, и прошли стеклянные ворота. Банкетный зал, казалось, был сделан из золота. Сотни желтых светосфер освещали длинную комнату, заливая все золотым светом. Даже белая скатерть на длинном столе и плоть людей, которые были тут, казались позолоченными.

Вокруг стола было сорок мест, и Вон Войтц насчитал тридцать восемь офицеров в комнате.