Генерал Юденич

Всё, что знали на Кавказском фронте о событиях в Петрограде, в Могилёвской ставке и царском поезде, который находился на железнодорожных путях под Псковом, заключалось в ворохах телеграфных лент. Кавказ, как и вся Россия, замер в ожидании:

Поздно вечером 2 марта в штаб Отдельной Кавказской армии, опять же по телеграфу из Ставки, был доставлен высочайший манифест об отречении императора Николая II от российского престола. Он гласил следующее:

«Ставка.

Начальнику штаба.

В дни великой борьбы с внешним врагом, стремящимся почти три года поработить нашу родину, Господу Богу было угодно ниспослать России новое тяжкое испытание. Начавшиеся внутренние народные волнения грозят бедственно отразиться на дальнейшем ведении упорной войны. Судьба России, честь геройской нашей армии, благо народа, всё будущее дорогого нашего Отечества требуют доведения войны во что бы то ни стало до победного конца. Жестокий враг напрягает последние силы, и уже близок час, когда доблестная армия наша со славными нашими союзниками сможет окончательно сломить врага.

В эти решительные дни в жизни России почли мы долгом совести облегчить народу нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и, в согласии с Государственной Думой, признали мы за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с себя верховную власть.

Не желая расстаться с любимым сыном нашим, мы передаём наследие наше брату нашему великому князю Михаилу Александровичу и благословляем его на вступление на Престол Государства Российского. Заповедуем брату нашему править делами государственными в полном и ненарушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях, на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том ненарушимую присягу.

Во имя горячо любимой родины призываю всех верных сынов Отечества к исполнению своего святого долга перед ним, повиновение царю в тяжёлую минуту всенародных испытаний и помочь ему, вместе с представителями народа, вывести Государство Российское на путь победы, благоденствия и славы. Да поможет Господь Бог России.

Николай

г. Псков.

2 марта 15 час. 5 мин. 1917 г.

Министр императорского двора

Генерал-адъютант граф Фредерикс».

В тот день, перед тем, как лечь спать, отрёкшийся от престола Николай II записал в своём личном дневнике:

«2-го марта. Четверг.

Утром пришёл Рузский и прочёл свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство из Думы будто бессильно что-либо сделать, так как с ним борется социал-демократическая партия в лице рабочего комитета. Нужно моё отречение. Рузский передал этот разговор в Ставку, а Алексеев всем главнокомандующим. К 2 1/2 ч. пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии, нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из Ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я переговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжёлым чувством пережитого.

Кругом измена и трусость и обман!»

В своих воспоминаниях о последних высочайших царских указах, подписанный рукой Николая II Романова, самодержца и Верховного главнокомандующего России, генерал А. С. Лукомский пишет:

«Перед отречением от престола государь написал указ об увольнении в отставку прежнего состава Совета министров и о назначении председателем Совета министров князя Львова.

Приказом по армии и флоту и указам Правительствующему сенату Верховным главнокомандующим государь назначил великого князя Николая Николаевича.

Всё это с курьером было послано в Ставку для немедленного распубликования».

...В Тифлис одновременно с манифестом об отречении императора Николая II от престола пришёл приказ о назначении (вторичном) великого князя Николая Николаевича-Младшего Верховным главнокомандующим. Тот незамедлительно, утром того же дня, выехал в Могилёвскую Ставку принимать дела.

Юденич провожал великого князя на тифлисском вокзале. Столица кавказского наместничества была взбудоражена сообщениями из Петрограда. Огромная толпа любопытствующего народа, собравшегося у поезда, напирала на оцепление казаков-конвойцев. Поэтому разговор получился немногословным, словно два полководца понимали, что в самом скором времени оба останутся не у дел:

   — Николай Николаевич, берите всю власть в свои руки. Я, как Верховный, очень надеюсь на ваш высокий авторитет в кавказских войсках.

   — Ваша светлость, вы же знаете ситуацию. Анархия, митинги, развал тылов. В Баку и Тифлисе различные комитеты стали вмешиваться в решения командования. Снабжение идёт из вон рук плохо.

   — Всё вижу, не слепой. Но фронт надо держать любой ценой. Для турок сейчас самое время вернуть утерянное в войне.

   — Фронт удержим, Николай Николаевич. За это не волнуйтесь в Ставке.

   — На том искреннее спасибо. Воюя здесь, помните о России. До свидания!

   — Желаю удачи в новой должности, Николай Николаевич!

   — Спасибо. Ещё раз до свидания...