Генерал-губернатор

Посмотрел на себя в зеркало и обернулся к Майе. Она оделась в точно таком же стиле, простенько и очень функционально. Но через плечо зачем-то перекинула свою старую лекарскую сумку.

– А это зачем? – Я приобнял ее и дернул за лямку сумки. – Кого собираешься лечить?

– Кого? Кого потребуется. – Жена сердито освободилась и поправила шляпку. – Не мешай. Так хорошо?

– Ты очаровательна.

– Ты тоже, мой суровый герой фронтира. – Майя улыбнулась и чмокнула меня в щеку. – Дай мне еще пару минут…

Я молча шагнул к иллюминатору и снова выпал из действительности. Итак, свершилось. Один Господь знает, чего мне это стоило, но я опять на Сахалине. С того момента, как я убыл с Финляндского вокзала, произошло немало событий, по большей части – в российской политической действительности. Скажу сразу: многое пока не получилось, в России все еще не конституционная монархия и Николай на троне, но все равно политические аналитики называют произошедшее первой в мире бескровной революцией. Бескровная – это, конечно, слишком громко звучит, но тем не менее факт остается фактом – крови пролилось очень мало для такого результата.

Произошли свободные перевыборы, коалиция во главе с народной партией «Отчизна» получила абсолютное большинство, а государь своим манифестом добровольно предоставил Думе дополнительные права. Столыпин все еще премьер-министр, но теперь он работает в тесной смычке с думской коалицией. Мало, черт побери, очень мало пока, но процесс запущен, и есть очень большие надежды на то, что Россия изменится.

А я пока займусь Сахалином. Что будет потом, после того как я вытурю отсюда косоглазых? После этого надо будет умудриться выжить, потому что япошки не тот противник, которого стоит недооценивать. А после того, как выживем… После того, как выживем, – посмотрим. Хотя чего тут смотреть – все и так ясно, я просто верну остров России. Да, вот так…

– Месье Любич. – Майя присела в кокетливом реверансе. – Я готова.

– Мадам Любич. – Я ответил кивком и предложил ей руку.

Лязгнула дверь каюты, в уши сразу ударила какофония звуков: глухо стучали паровые движки портовых кранов, летели веселые матерки грузчиков, разбавленные криками чаек и пароходными гудками.

Я шагнул на палубу, зажмурился и вдохнул соленый воздух полной грудью.

– Саша, тебе плохо? – встревоженно шепнула Майя. – Ты побледнел…

Я слегка помедлил и тихо ответил:

– Нет, мне хорошо… чертовски хорошо.

Сказал чистую правду. Таких ощущений я не испытывал очень давно. Я чувствовал себя как бродяга, вернувшийся домой после долгой отлучки. Три тысячи чертей и распутных монашек, я чувствовал себя совершенно счастливым.

– Значит, ты волнуешься, – хихикнула Майя.

– Не без того, – снова честно признался я.

– Тогда давай немного здесь постоим…

– Давай. – Я взялся за леер и медленно обвел взглядом порт и Александровск.

Сам поселок почти не изменился, а вот порт я поначалу даже не узнал. На берегу появился целый квартал складов, добавились новые причалы, да и оборудование теперь вполне соответствовало приличному среднестатистическому европейскому порту.

В акватории чернели силуэты двух канонерок, на одной полоскался флаг военно-морского императорского российского флота, а на второй – стяг корпорации «Лавардан групп». В порту сейчас на разгрузке стояло сразу четыре парохода – с трех краны сдергивали грузы, а с четвертого по трапам на берег сходили гражданские – преимущественно мужчины. Внимательный наблюдатель сразу бы отметил, что все они – призывного возраста, причем очень многие имеют строевую выправку.

На берегу прибывшие попадали в руки людей в таких же пыльниках и шляпах, как у меня, после чего их быстро сортировали и колоннами уводили вглубь поселка.

«Волонтеры, – с улыбкой мысленно ответил я своему несуществующему предполагаемому оппоненту. – Программа освоения Сахалина в деле. Народная партия «Отчизна» и просто сознательные граждане откликнулись на призыв. Не отрицаю, возможно, многие из них – бывшие военные, так в этом ничего удивительного – военные в подавляющем большинстве патриоты, к тому же волонтерство очень хорошо оплачивается. И вообще, идите вы, мистер…»

– Папа́, мама́…

Я обернул и увидел Мадину, которую под руку держал Николя. Парень дождался свою невесту в Марселе и за время нашего отсутствия с честью прошел все проверки. Так что я решил взять его с собой, благо и Мадина вроде не охладела к нему.

– Ну как тебе? – Я глазами показал на берег.

– Выглядит сурово, месье де Лавардан, – серьезно ответил Николя. – Очень не похоже на Францию. И не сказал бы, что мне нравится. Но это не имеет никакого значения. Есть работа, которую надо делать. Не нравится сейчас – понравится позже. Человек привыкает ко всему, главное – иметь цель.

Мадина гордо задрала нос и погладила жениха по предплечью.

– Ты смотри, какой целеустремленный, – с улыбкой хмыкнул я. – Как у тебя с языком?

Мадина отчего-то покраснела, а Николя страдальчески поморщился и ответил мне на ломаном, но вполне приличном русском:

– Учу, господин Любич. У меня хорошая учительница.