Генерал-губернатор

– Не-э-эт, я не знаю, кто, но точно японцы. Приказали убрать вас любыми методами. Я не хотел, я с таким никогда не связываюсь, только ради безопасности семьи, это страшные люди, они ни перед чем не остановятся…

– И как давно ты работаешь на японцев?

– Уже лет пять… около пяти лет…

– А теперь – по порядку…

Разговор с Рубинштейном вышел длинный и очень содержательный. Выслушав его, я уступил место ротмистру Рыбчинскому, жандармскому следователю, доверенному лицу Карпова, для оформления официального протокола, а сам пошел в беседку, где Свиньин, Стерлигов и сам начальник жандармского отделения мирно дымили сигарами, попивали коньячок и раскладывали пульку преферанса.

– Есть результаты, Александр Христианович? – Офицеры при виде меня разом встали.

– У меня всегда есть результаты… – проворчал я и приказал одному из своих охранников: – Хорхе, твой выход…

Присел на лавку в беседке и только после того, как баск притащил блюдо печенной на углях баранины, коротко сказал:

– Японцы.

– Черт… – зло ругнулся Карпов.

– Вполне неплохо, – спокойно заметил Свиньин. – Еще одно основание для того, чтобы порушить идиллию наших с косоглазыми. Ежели вбросить в прессу – получится отличный скандальчик. Вхожий в императорскую семью банкир – японский шпион. Просто шарман.

– Все равно замнут… – угрюмо ответил жандарм. – Сейчас мирное соглашение с Японией жизненно важно для России.

Я еще сам не решил, что делать с полученной информацией, поэтому промолчал. Скандал – слишком просто, к тому же он мне ничего не дает – ни на йоту не приблизит подписание договора. Если действовать, то только с четко поставленными целями, к примеру, для замены Николая на другого государя, а точнее, на регента при цесаревиче. Но для этого откровений Рубинштейна очень мало. Цари не министры, при компрометации в отставку не уходят.

– Вы как думаете, Александр Христианович? – Стерлигов посмотрел на меня.

Я покачал головой.

– Пока не знаю, господа, пока не знаю. Но очень скоро буду знать.

– Симоновича и Рубинштейна уже начали искать, – сообщил Карпов. – Будет сильный шум, но я потяну время, подкинув версию о криминальных причинах их исчезновения.

– Хорошо, пусть тогда пока оба побудут тут, дальше посмотрим, что с ними делать. Не исключаю, что понадобятся их официальные показания в суде. А там посмотрим.

– Мое мнение таково: с японцами надо что-то решать, – упрямо заявил Свиньин. – Попыток вывести вас из игры они не оставят. Да, не получилось в этот раз, но велика вероятность того, что получится в следующий. Предусмотреть все невозможно. Надо хотя бы намекнуть им, что рыпаться больше не стоит.

– Акция? – Карпов нахмурился. – Господа, хочу напомнить, что я стою на страже законности в Санкт-Петербурге. Ежели что-то случится с японскими дипломатами – мне в первую очередь придется отдуваться. Опять же, России на данный момент важен мир с Японской империей, если он сорвется, последствия могут быть катастрофические. Мы не готовы к новой войне. Знаете, сколько денег выделили на восстановление Тихоокеанского флота? Всего пятьдесят миллионов. Тут не только с косоглазыми воевать – дай бог, чтобы на пару-тройку канонерок хватило. Но идея неплоха. А если намекнуть японцам, что у нас есть информация, которая может поставить на грань краха их затею с мирным договором? Думаю, они способны расставлять приоритеты.

– Через кого это можно сделать? – поинтересовался Стерлигов.

– Идеально – через министерство иностранных дел, – быстро ответил Свиньин. – Мы отрабатываем товарища министра, Дмитрия Сергеевича Сазонова, он откровенно симпатизирует нам. Но он – человек Столыпина. Если дойдет до премьера, а такое развитие ситуации исключать нельзя, – он может возмутиться тем, что его проигнорировали в столь важном деле.

– Хорошо, – ответил я после недолгой паузы. – Я возьму на себя решение этого вопроса. Идем дальше…

По итогу встречи мы так и не выработали никаких четких планов действий, правда, решили много организационных моментов и обсудили несколько важных кандидатур для вступления в нашу партию.

А дома меня уже ждал секретарь-референт Столыпина с просьбой немедленно прибыть к премьеру. Когда я к нему наведался, Петр Аркадьевич сообщил, что проблема с Витте практически решена. Правда, не сказал, какими методами, но я и сам догадался, что его, как препятствие, просто устранили путем шантажа. Об этом свидетельствовали и сообщения в газетах, рассказывающие, что Витте неожиданно покинул Россию.

Однако этот несомненный успех все равно пока никак не приблизил нас к решению вопроса аренды – дело по-прежнему упиралось в государя, который не отвечал ни да ни нет, просто тянул время.