Генерал-губернатор

После разговора с Савинковым я долго сидел в своем кабинете и думал. Что я творю? И, главное, зачем мне все это надо? А если… плюнуть на все, пока не поздно? Сбежать в Америку, жить спокойно на своем ранчо в Техасе, разводить бычков и не забивать голову разной ерундой. Но…

– Не смогу… – печально сообщил я бутылке перед собой. – Не смогу. Это буду уже не я. А посему пусть все идет так, как идет. Итак, гражданин Николай Романов, не буду спорить, возможно, ты хороший человек. Но, увы, очень скверный царь. И Россию угробить тебе я не дам. А посему готовься освобождать место. Для кого? Хотя бы для брата Михаила…

Глава 12

За предшествующую перед отправкой в Америку неделю ничего экстраординарного не случилось. Пресса как взбесилась, на разные лады костеря Страну восходящего солнца, дело доходило до прямых оскорблений нации и государства. Министр иностранных дел Франции даже вынужден был выступить с обращением, в котором подчеркнул, что заявления прессы не имеют ничего общего с мнением правительства, выступающего с позиции искренних и конструктивных отношений с Японской империей. Ну а пресса… что с газетчиков возьмешь, Франция – свободная страна, свобода слова и все такое.

Марсельских китайцев и прочих азиатов едва ли не полностью изъяли из обращения, полиция таинственно намекала, что напала на след и вот-вот раскроет преступление, но, по моим данным, расследование не продвинулось ни на шаг вперед.

Ну а я… Я вымотался за эту неделю до такой степени, что едва не заработал нервный срыв, – перед убытием из Франции пришлось проделать просто гигантский объем работы. Но справился и последний день решил провести дома, с семьей. Правда, осталось еще одно нерешенное дело, к решению которого оная семья тут же меня принудила. Речь о нарисовавшемся сердечном дружке Мадины. Вынужден был согласиться. Дожали все-таки. Но категорически пообещал себе навеки отбить у щенка желание засматриваться на нашу кровиночку.

– Ты предвзято к нему относишься, – мягко заметила Майя.

– Еще как предвзято! – недовольно буркнул я. – Что тут неясного? Стервец собрался хорошо устроиться за наш счет.

Я действительно не питал никаких иллюзий в отношении парня. Черт… как же сложно обстоит с этим делом в современности. В Средневековье все было гораздо проще. Там все кандидаты на руку и сердце очень быстро становятся как открытая книга. Достаточно узнать, с кем и когда воевал, сколько поединков провел, какими землями владеет, – и все. Любовь в список достоинств не входит, а желание улучшить свой статус и состояние посредством брака – общеизвестно, вполне законно и понятно. А тут… ну какого черта этому салабону может понадобиться от несмышленой девчонки? Конечно, деньги и положение. Но только в нынешнее время это дурно пахнет. Особенно учитывая то, чем этот парень подрабатывал.

Может, рассказать Майе и Мадине, как он зарабатывал денежку, окучивая богатеньких дам бальзаковского возраста? Вопрос сразу снимется. Хотя нет, это будет подло. Пойду другим путем.

– Ты не прав, Саша… – Жена улыбнулась. – Он ничего не знает. Мадина же тебе говорила, кем представила нас.

– Да мало ли что она говорила. А если… если он уже успел ее соблазнить? Молодежь нынче спорая. Да я ему тогда…

– Нет, не соблазнил, – очень спокойно прервала меня Майя. – Я точно знаю.

– К его счастью… – Я покосился на бутылку арманьяка. – И вообще, идиотская затея.

– Саша… – Майя погладила меня по руке. – Ты нервничаешь.

– Ничего я не нервничаю, – соврал я.

– Еще как нервничаешь. – Майя хихикнула. – Успокойся, Мадина гораздо сдержанней в этом плане, чем я. На самом деле она очень расчетливая и холодная.

– Да ладно? Куда сдержанней?

– К примеру, – застенчиво призналась Майя, – я сразу же влюбилась в тебя без памяти. Да-да, в того грязного и заросшего оборванца. И даже… – Она смущенно потупилась. – Даже поцеловала тебя, пока ты лежал без памяти.

– Ну… Я – совсем другое дело… – Я приобнял жену за талию и шепнул ей на ухо: – А что еще ты делала, пока я был без сознания?

– Еще… – Майя спрятала лицо у меня на плече. – Еще, когда мыла, посмотрела, как у тебя там все устроено. Хватит, ты вгоняешь меня в краску, больше не расспрашивай, все равно ничего не скажу.

– Вечером расскажешь… – Я поцеловал жену в висок и пообещал: – Хорошо, успокойся. Не съем я щенка. Я самодур, конечно, но только до определенных пределов. Просто хочу быть уверен, что он любит Мадину и сможет ее защитить. Если нет – не обессудьте. О, кажется, приехал…

К воротам имения подъехала скромная пролетка, из которой выбрался худощавый высокий парень в костюме и с небольшим букетом цветов в руках. Растерянно проведя взглядом по высокому каменному забору и украшенным коваными завитушками воротам, он замялся и сделал шаг обратно к экипажу.

– Вот-вот, вали восвояси, салабон… – буркнул я с надеждой.

– Нет, не уедет, даже не надейся, – прыснула Майя. – Какой же ты редкостный ревнивец и самодур, Саша.

– На том и стоим. Не самые плохие качества. – Увидев, что пролетка уехала, а сердечный дружок Мадины остался, я ругнулся: – Черт… упорный щенок…