Генерал-фельдмаршал Голицын

Петр не без насмешки окинул взором своих Тюреней и выглянул в окно. Свинцовая снежная туча, как раненый зверь, уползала за лес. Прояснилось. Стаивал мокрый снег на еще зеленой траве. Разбрызгивая лужи, по улице ровными рядами прошел эскадрон драгун. Лица насупленные, злые. Такие будут драться и на сухарях, тем паче что добычей впереди весь шведский обоз! Петр весело обернулся к генералам:

— Правду молвил князь Михайло — побеждай не числом, а умением. Шведы дарят нам, ваше высочество, — Петр обращался к принцу подчеркнуто уважительно, — редчайший в гиштории воинской случай. Их армейский обоз прикрыт не всей армией, а токмо одним корпусом. Пускай и сильным, но одним корпусом. Так отчего мы должны упускать сей случай и дать Левенгаупту уйти за Сож? Нет, господа генералы, коль случай сам идет в руки, лови его! Доселе Левенгаупт удалялся от нас, яко Нарцисс от Эхо, а ныне стал в вагенбурге на якорь — здесь мы его и атакуем!

И, накинув походный плащ, Петр твердо приказал:

— Немедля выступать!

* * *

Из Лопатичей на Лесную вели две дороги. Потому на военном совете порешили идти до Лесной скорым маршем двумя колоннами. Правой колонной, состоявшей из гвардии, двух полков драгун и батальона астраханцев, поручено было командовать Михаиле Голицыну, левой — из ингермландцев и семи полков драгун — принцу Дармштадтскому. При правой колонне был сам Петр, при левой — Меншиков. Генералы же были им прямыми помощниками.

Когда на зябком осеннем рассвете обе колонны втянулись в густой, мокрый и угрюмый ельник, Петр боле всего опасался, что шведы опять уйдут, а меж тем неизвестно, успел ли бригадир Фастман, посланный Боуром с двумя драгунскими полками наперехват, сжечь в Пропойске мосты через Сож. Ежели Фастман замедлился или же застрял в болотах на левом берегу Сожа, тогда Левенгаупт мог первым переправиться через реку и запалить за собой переправу. «Генерал Левенгаупт удаляется от нас, яко Нарцисс от Эхо» — это древнее сравнение мучило Петра вот уже десять дней с начала похода летучего. Он надеялся было на новости от ночной разведки, но вернувшиеся из леса драгуны доложили, что на обеих дорогах шведы выставили крепкие заставы рейтар и миновать их было нельзя. Оттого русские колонны вступили в лес как бы с завязанными глазами и, разделенные густой чащобой, двинулись, каждая в одиночку, навстречу своей воинской фортуне.

Утром ударил сильный заморозок и лужи подернулись первым льдом, который звонко разбивали лошади первого эскадрона невских драгун, шедших во главе колонны Меншикова. «Цок, цок!» — цокали хорошо подкованными копытами драгунские лошади. «Тюк, тюк!» — тренькали плохо скрепленные вьюки у молодых драгун. «Кар! Кар! Кар!» — раскаркался над головами солдат старый ворон. «Я тебя окаянного! Щи сварю!» — погрозил ворону карабином вахмистр Кирилыч, но ворон не унимался. «Вот вещун проклятый!» — сердито пробурчал за спиной вахмистра Демид, старый драгун, переведенный к немцам из Новгородского полка вместе с Кирилычем, дабы разбавить новый полк старыми вояками.

— А к чему, дяденька, он каркает-то? — с испуганным любопытством переспросил Демида молоденький драгун по кличке Суслик.

— К крови человеческой, вот к чему! — как ножом отрезал Демид и мрачно замолчал. И в этом молчании все услышали, как тонко и надрывно стонут под ледяным ветром вершины высоченных елей, похожих в предрассветном белесом тумане на угрюмых лесных разбойников в тулупах.

— К черту! На этой карте ничего не разглядишь! Дайте фонарь, поручик! — приказал принц Дармштадтский. Вынырнувший из колонны вездесущий Кирилыч услужливо поднял над картой принца походный фонарь. — Видите, — обращался принц к своему первому адъютанту-немцу, — на нашей немецкой карте нет никакой поляны, меж тем разведка сейчас доложила, что перед нами за триста метров длинная поперечная поляна. Значит, врет или немецкая карта, или разведка?

— Я думаю, — горделиво ответил адъютант, — немецкая карта верна, а врет русская разведка, испугавшись шведских рейтар!

Откуда было им знать, что белорусские мужики еще прошлой осенью вырубили в лесу широкую просеку и образовалась большая поляна?

— На рысях, колонной марш! — приказал принц и самолично, храбрости и впрямь ему было не занимать, поскакал во главе колонны. Через триста метров перед принцем вдруг открылась тянущаяся поперек леса поляна, которая не значилась на немецкой карте, и гибельный залп шведской пехоты встретил выходивших из леса невских драгун. — В атаку марш! Марш! — крикнул принц, но точно что-то тяжелое ударило ему в грудь и потянуло к земле. Далеко от родного Дармштадта принц-наемник нашел свою смерть.

* * *

Адам Людвиг Левенгаупт недаром был многоопытным генералом, и воздвигнутая им шведская оборона была построена в глубину и состояла из трех позиций. На первой позиции, что проходила через выдвинутую вперед лесную поляну, он разместил шесть гренадерских батальонов под командой графа Кнорринга.