Генерал Ермолов

— Подождём подтверждения…

Вскоре привели пленного. Им оказался бригадный генерал Бонами. Он назвался Неаполитанским королём, желая спастись от неминучей смерти. Позднее Ермолов отправил Бонами в Орел и просил отца своего заботиться о нём…

Вся масса атакующих не могла взойти на тесный редут; многие в пылу преследования устремились по глубокому оврагу, покрытому лесом, и были встречены свежими войсками Нея. Ермолов тотчас приказал кавалерии, заскакав вперёд, вернуть увлёкшихся обратно на редут, а барабанщикам бить сбор. Явился израненный полковник Савоини с малым числом офицеров и нижних чинов. После жестокой схватки батальоны, которыми командовал Ермолов, были малочисленны, при орудиях в укреплении — ни одного заряда. Наблюдавший за боем Барклай-де-Толли, не ожидая требования о помощи, прислал немедля батарейную роту и два полка пехоты. Теперь под руками Ермолова было всё готово для отражения Богарнэ. Заменив свежими войсками утомлённые, он вернул в резерв и артиллеристов Никитина.

Временно затихший бой разгорелся с новой силой. Чтобы не дать русским закрепить успех, всё пространство перед Курганной высотой покрылось артиллерией и засыпало храбрецов картечью, гранатами и ядрами. Сто двадцать орудий под начальством генерала Сорбье били беспрерывно.

Занятая Ермоловым высота сильно выдавалась вперёд, вражеский огонь был перекрёстным и губительным. Несмотря на это, пехота по обе стороны батареи Раевского стояла насмерть. Ермолов послал Граббе с разрешением пехоте лечь.

Однако все оставались стоять и смыкались, когда вырывало ряды. Ни хвастовства, ни робости не было — умирали молча.

В третьем часу пополудни Ермолов получил известие о смерти Кутайсова. Верховая лошадь его прибежала в лагерь; седло и чепрак на пей забрызганы кровью. На другой день офицер, принявший Кутайсова, падающего с лошади, уже бездыханного, принёс Ермолову знак св. Георгия 3-го класса и золотое оружие…

«Вечным будет сожаление моё, — терзался Алексей Петрович, распоряжаясь на батарее, посреди осколков и пуль, — что не внял он моим убеждениям воротиться к своему месту! Судьба! Поневоле станешь фаталистом, когда видишь, как пресеклась жизнь в лета цветущей молодости, среди блистательного служения. Он словно сам искал сегодня смерти, а смерть подстерегала его…»

В этот момент тупая боль застлала Ермолову пеленой глаза, и он потерял сознание. Картечь, поразившая насмерть стоявшего впереди унтер-офицера, пробила Ермолову воротник шинели и сильно контузила. Генерала унесли с возвышения, и через недолгий срок он пришёл в себя. Оставаться далее на батарее Ермолов не мог и вызвал на своё место начальника дивизии Лихачёва.

Взятие французами Курганной высоты разорвало бы позицию русских войск и осложнило её дальнейшую оборону.

С отбитием высоты поколебалась вся наступательная мощь противника, едва не оставившего Семёновские флеши. Участвовавший в Бородинском сражении в качестве адъютанта Кутузова Муравьёв-Карский написал впоследствии: «Сим подвигом Ермолов спас всю армию».

8

М.И. Кутузов — Александру I

«…Наполеон, видя неудачные покушения войск правого крыла своей армии и что они были отбиты на всех пунктах…

потянулся влево, к нашему центру… все его батареи обратили действие своё на курган, построенный накануне и защищаемый 18 батарейными орудиями, подкреплёнными всею 26-ю дивизиею под начальством генерал-лейтенанта Раевского; избежать сего было невозможно, ибо неприятель усиливался ежеминутно противу сего пункта, важнейшего во всей позиции, и вскоре после того большими силами пошёл на центр наш, под прикрытием своей артиллерии густыми колоннами атаковал Курганную батарею, успел овладеть оною и опрокинуть 26-ю дивизию, которая не могла противустоять превосходнейшим силам неприятеля.

Начальник главного штаба генерал-майор Ермолов, видя неприятеля, овладевшего батареею, важнейшею во всей позиции, со свойственною ему храбростию и решительностию, вместе с отличным генерал-майором Кутайсовым взял один только Уфимского полка баталион и, устроя сколь можно скорее бежавших, подавая собою пример, ударил в штыки.

Неприятель защищался жестоко, но ничто не устояло противу русского штыка; 3-й баталион Уфимского пехотного полка и 18-й егерский полк бросились прямо на батарею, 19-й и 40-й — по левую сторону оной, и в четверть часа батарея была во власти пашей с 18 орудиями, на ней бывшими… Генерал-майор Ермолов переменил большую часть артиллерии, офицеры и прислуга при орудиях были перебиты, и, наконец, употребляя Уфимского пехотного полка люден, удержал неприятеля сильные покушения во время полутора часов…»

После Бородинского сражения Барклай-де-Толли написал собственноручное представление, в котором просил удостоить Ермолова орденом св. Георгия 2-го класса; но так как этот орден был пожалован самому Барклаю, то Алексей Петрович был лишь награждён знаками св. Анны 1-й степени.

9