Кандидатура Великого князя считалась подходящей еще и потому, что по занимаемой им должности генинспарта он обладал весьма обширными полномочиями в деле регулирования артиллерийского снабжения фронта. Согласно утвержденному Алексеевым 5 января 1916 г. «Положению», Полевому генинспарту вверялось: «Общее руководство и наблюдение за боевым снабжением действующей армии. Наблюдение: а) за правильным использованием в бою артиллерии в техническом отношении; б) за боевой подготовкой и за благоустройством артиллерийских частей; в) за подготовкой на театре военных действий личного состава артиллерийских пополнений; г) за формированием и подготовкой на театре военных действий новых артиллерийских частей». Кроме того, «на него возлагалась разработка вопросов о мерах, касающихся усовершенствования всех отраслей боевой готовности, вооружения и материальной части артиллерийских частей, а также вопросы вооружения и снабжения войск прочими техническими средствами артиллерийского поражения».
Но подобные планы не встретили сочувствия ни со стороны исполнительной, ни, тем более, со стороны представительной власти. Глава правительства Штюрмер поспешил предупредить Императора и Императрицу о недопустимости умаления гражданской власти и внесения «раскола» в Совет министров, при котором «четыре министра — военный, земледелия, торговли и промышленности, путей сообщения — превратятся из руководителей своих ведомств в исполнителей, непосредственно подчиненных вновь назначенному Верховному министру». Штюрмер неожиданно обеспокоился также возможным умалением роли «общественности» во взаимоотношениях с властью, ростом оппозиционных настроений, поскольку в случае реализации предложений Алексеева прекращалась работа особых совещаний, в которых участвовали «виднейшие представители общественных течений, вроде Гучкова, Коновалова и им подобных».
Императрица не видела смысла в реализации предложений генерала, прежде всего, из-за кандидатуры Великого князя Сергея Михайловича, предполагавшейся на должность Верховного министра. Правда, в переписке указывалось на то, что Великий князь должен занять должность некого «диктатора» в продовольственном снабжении, но сути дела это не меняло. «Бедняга очень расстроен слухами, — писала Александра Федоровна супругу о Штюрмере, — переданными ему лицами, побывавшими в Могилеве… Будто бы предлагается военная диктатура с Сергеем М. во главе, смена министров и т.д. … Я успокоила его, сказав, что ты ничего мне не писал об этом, я убеждена, что ты никогда бы не дал подобного назначения какому бы то ни было великому князю, менее всего С.М., у которого достаточно хлопот с приведением собственных дел в порядок. Мы говорили о том, что, возможно, генералы находят целесообразным поставить во главе подобной комиссии (продовольственной) военного, чтобы объединить в одних руках все, касающееся армии, и чтоб иметь возможность предавать виновных военному суду, хотя, конечно, этим министры были бы поставлены в ложное положение».
Наконец, председатель IV Государственной думы Родзянко поспешил предупредить Государя, что в случае если будет «назначен диктатор из числа военных, то получится неясное положение, ввиду наличия верховного главнокомандующего», а если же будет назначено частное лицо из правящих классов, то пример Юань-Шикая в Китае, провозгласившего себя президентом Китайской республики, может показаться довольно соблазнительным для вновь испеченного диктатора». При этом почему-то не было замечено, что в предлагаемом Алексеевым проекте Верховный министр полностью подчинялся бы Верховному Главнокомандующему.
В своих воспоминаниях Родзянко писал, что, посетив Ставку 28 июня 1916 г., он без обиняков спросил генерала о подлинности «диктаторского» проекта: «Это свидание с Алексеевым было у меня первым: до тех пор мы только переписывались… Алексеев признался, что он, действительно, подал Государю такой доклад, настойчиво добивался, кто мне передал секретную бумагу, и говорил, что он не может воевать с успехом, когда в управлении нет ни согласованности, ни системы и когда действия на фронте парализуются неурядицей тыла». Родзянко категорично заявил Алексееву, что «его сетования совершенно справедливы, но если дать настоящие полномочия председателю Совета Министров, то можно обойтись без диктатуры. Назначение же на такой пост Великого князя Сергея Михайловича было бы равносильно гибели всего дела снабжения армии. Вокруг него снова собрались бы прежние помощники и друзья, и кроме вреда армии и стране от этого ничего бы не последовало».