Ген хищника

Одно должно следовать из другого. Должна сложиться единая цепь причинно-следственных связей. У Софийской ни чувства вины, ни огорчения. Почему эмоции не отражались на ее лице, будто что-то парализовало мышцы?

– Твою же… конечно, парализовало, – выругалась Кира и рассмеялась, переступив порог кабинета. Самбуров, Аня и Володя устремили на нее взоры. Кира возопила: – Она ботоксом обколотая! Вот гадость придумали. Толком ничего не прочитаешь.

Кира радостно всплеснула руками:

– Теперь все понятно, мышцы заблокированы ботоксом. Слушайте, подполковник Самбуров, выпишите мне, пожалуйста, какое-нибудь удостоверение. Мне Дмитрий Юрьевич обещал. У Кракена психотическая мания. И я к Нине Кирилловой поеду, альбом отдать.

Володя хмыкнул и углубился в документы. Аня смотрела прямо и с любопытством. Самбуров округлил глаза и попросил:

– А теперь для меня, убогого, не владеющего тонкими невербальными коммуникациями, поясни все, что до этого сказала. Потому что я не понял.

Кира подумала немного и кивнула, признавая правоту его претензий.

– Кракен принимает сочетание антипсихотика, стабилизатора настроения и бензодиазепина, это уже вторая линия лекарственных средств при психотической мании. – Потом поразмыслила и добавила: – Вторая линия выписывается, если заболевание прогрессирует, несмотря на лечение.

– Кракен псих, – сделал вывод Григорий. – Но не обязательно наш псих. Даже если он псих-убийца с этой, как ты сказала, с манией, то нам нужны доказательства, что он как-то связан с нашими жертвами.

– Наш. – Кира вздохнула и продолжила: – Ему рецепты на лекарства Наталья Веденеева доставала.

– Да ладно!

Кира рассказала о цепи добытых ею сведений.

– С Анастасией Кирилловой он учился. И быркозябр, который Агафонову увез, он смастерил, возможно, сам и катается на нем, – выложила Кира свои умозаключения.

Она рассказала о том, что нашла в интернете и что навестила Софийскую. Еще поведала, что ботокс жутко вредная штука, мешающая добросовестным консультантам по психопатологии помогать полиции ловить маньяков. Особенно когда этого ботокса вколото как каррагинана в курицу. Порекомендовала всем есть исключительно фермерские продукты и еще раз попросила выписать ей удостоверение.

Самбуров слушал вполуха, что-то прикидывал, вычислял, потом изрек:

– Косвенно. Отмажется в два счета. Из реального – только рецепты.

– Еще что-нибудь найдем, – пообещала Кира. Она забрала с подоконника пакет с альбомом и снова устремилась к двери: – Я к Кирилловой. Можно Аня со мной поедет?

– Я с тобой поеду, – Самбуров поднялся с места.

– Лучше с Аней, – предложила Кира. – Нина Кириллова хоть и справляется с ситуацией и со своим диагнозом – спокойна, адекватна, но все-таки у нее есть некоторые отклонения от нормы. А у тебя на лбу написано, что ты считаешь ее сумасшедшей и не на грош не доверяешь. Вряд ли ей будет комфортно беседовать с человеком, который сомневается в каждом ее слове.

Самбуров снова плюхнулся в свое кресло. Девушки заговорщицки переглянулись и отправились к выходу.

По пути Аня рассказала, что нашла в деле Анастасии Кирилловой. Собственно, ничего она там не нашла. Кучу ненужной информации, ни к чему не приведших опросов.

Пропавшая была разведена, воспитывала сына, жила с родителями в коттеджном поселке станицы Яблоневская, куда они сейчас и направлялись.

В день, когда Анастасия пропала, она ездила в Краснодар в торговый центр. Машину нашли на парковке. Все. Кого-то опрашивали, смотрели записи с камеры видеонаблюдения. Кира одним глазом глянула на нечеткие черно-белые фото с парковки ТЦ «ОзМолл». С молодой женщиной рядом шел ребенок. Похоже, мальчик. Но достоверно не установлено, с ней ребенок идет или отдельно.

– Из торгового центра она, получается, вышла. До машины не дошла. И куда пошла? Там поле вокруг. До домов далеко. – Кира покосилась на Аню. Та пожала плечами.

Глава 17

По адресу, названному Ниной Павловной Кирилловой, располагался типичный дом коттеджного поселка. Кубик из красного кирпича, один из многих таких же кубиков в поселке. Приличный район, хороший ценник, жизнь в достатке. По всей видимости, у супруга Нины Павловны дела процветали. Кира с Аней припарковались и не успели дойти до дома, как дверь наполовину открылась. Их ждали. Наблюдали за улицей. Девушки зашли в темный дом.

– У меня сегодня весь день очень болела голова. Мигрени. Нестерпимость звуков, непереносимость света. Поэтому в доме все шторы плотно закрыты, – пролепетала хозяйка дома болезненным тихим голосом. В слабом освещении ее силуэт еле угадывался.

– Ниночка, ну не будем же мы томить гостей в темноте. – Голос донесся откуда-то сверху. Со второго этажа спустился пожилой мужчина. Он проходил мимо окон и распахивал шторы. В просторный холл проник свет, освещая со вкусом обставленную гостиную в светлых сиреневых тонах, пару велюровых диванов, три кресла, мохнатый ковер, напольные вазы с цветами, широкую арку, ведущую на кухню.

– А тебе, дорогая, могу предложить повязку, – продолжил абсолютно седой мужчина со спокойным строгим взглядом.