Гектор Сервадак

Пальмирен Розет раскрыл глаза и, нахмурившись, пристально взглянул на денщика.

— Ты Жозеф? — спросил он.

— К вашим услугам, господин Пальмирен, — невозмутимо ответил Бен-Зуф.

— Так подавай кофе, Жозеф, — приказал профессор, — и сию же минуту.

— Есть подать кофе! — воскликнул Бен-Зуф, бегом устремляясь на кухню.

Тем временем капитан Сервадак помог Пальмирену Розету приподняться.

— Дорогой профессор, так вы узнали вашего прежнего ученика из лицея Карла Великого? — спросил он.

— Да, Сервадак, узнал, — ответил Пальмирен Розет. — Надеюсь, вы исправились за двенадцать лет.

— Совершенно исправился! — засмеялся капитан Сервадак.

— Отлично, отлично! — сказал Пальмирен Розет. — Но где же кофе? Без кофе голова плохо работает, а сегодня у меня должна быть ясная голова.

К счастью, тут появился Бен-Зуф, неся огромную чашку черного горячего кофе.

Выпив кофе, Пальмирен Розет встал с кровати, вошел в общий зал, рассеянно огляделся кругом и, наконец, опустился в кресло, лучшее из кресел, принесенных с «Добрыни».

Тут профессор, все еще храня угрюмый вид, заговорил торжествующим тоном, напоминающим все «all right», «va bene», «nil desperandum» его записок.

— Итак, господа, что вы скажете о Галлии?

Капитан Сервадак собирался было спросить, что же такое Галлия, но тут выскочил вперед Исаак Хаккабут.

При виде Исаака профессор снова нахмурил брови, как бы обиженный непочтительным обращением, и сердито спросил, отталкивая Хаккабута рукой:

— Это кто такой?

— Не обращайте на него внимания, — отвечал Бен-Зуф.

Но остановить Исаака и помешать ему говорить было не так-то легко. Упрямец снова принялся за свое, нимало не заботясь о присутствующих.

— Сударь, — начал он, — во имя бога Израиля, Авраама и Иакова, скажите, какие новости вы привезли из Европы?

Пальмирен Розет привскочил в кресле, словно его что-то укололо.

— Новости из Европы? — воскликнул он. — Он хочет знать новости о Европе!

— Да… да… — повторил Исаак, Цепляясь за кресло, так как Бен-Зуф пытался силой оттащить его от профессора.

— А для чего вам это нужно? — спросил Пальмирен Розет.

— Чтобы возвратиться туда.

— Возвратиться в Европу! Какое у нас нынче число? — спросил профессор, обернувшись к своему прежнему ученику.

— Двадцатое апреля, — отвечал капитан Сервадак.

— Так вот, сегодня, двадцатого апреля, — заявил с сияющим лицом Пальмирен Розет, — Европа находится от нас на расстоянии ста двадцати трех миллионов лье!

Исаак Хаккабут всем своим видом изобразил такое отчаяние, словно сердце его разрывалось на части.

— Как так? — удивился Пальмирен Розет. — Разве вам здесь ничего не известно?

— Вот что нам известно! — сказал капитан Сервадак.

И в немногих словах он рассказал профессору обо всем, что произошло после ночи 31 декабря, о том, как «Добрыня» отправился в плаванье, как они обследовали остатки суши, то есть Туниса, Сардинии, Гибралтара, Форментеры, как трижды подряд в их руки попадали чьи-то записки, как, наконец, они переселились с острова Гурби на Теплую Землю и сменили прежнее убежище на Улей Нины.

Пальмирен Розет не без нетерпения выслушал этот рассказ. Затем, когда капитан Сервадак умолк, он спросил, обращаясь ко всем присутствующим:

— Как вы думаете, господа, где вы теперь находитесь?

— На новом астероиде, который вращается в пределах солнечной системы, — отвечал капитан Сервадак.

— А что же, по-вашему, представляет собой этот новый астероид?

— Огромный обломок, оторванный от земного шара.

— Оторванный? Ах вот как? Скажите пожалуйста! Обломок земного шара! А почему, по какой причине он оторвался?

— От столкновения с кометой, которой вы, дорогой профессор, дали имя Галлии.

— Так нет же, господа, — объявил Пальмирен Розет, вставая с кресла. — Дело обстоит гораздо лучше!

— Гораздо лучше? — живо спросил лейтенант Прокофьев.

— Да, — продолжал профессор, — да! Совершенно справедливо, что неизвестная комета столкнулась с Землей в ночь с тридцать первого декабря на первое января в два часа сорок семь минут тридцать пять и шесть десятых секунды пополуночи. Но она только слегка задела Землю и унесла с собой лишь несколько частиц ее поверхности, те самые, что вы нашли за время морской экспедиции.

— В таком случае, — воскликнул капитан Сервадак, — мы находимся сейчас…

— На светиле, которому я дал имя Галлии, — с торжеством объявил Пальмирен Розет. — Вы находитесь на моей комете!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ Несколько вариаций на старую, всем знакомую тему: как о кометах солнечной системы, так и обо всех прочих

Когда профессору Пальмирену Розету доводилось читать лекции по кометографии, вот каким образом, следуя утверждениям лучших астрономов, он определял кометы:

«Светила, состоящие из центральной твердой части, называемой ядром, из туманного вещества, называемого головой, и светящейся полосы, называемой хвостом. Означенные небесные тела становятся видимыми для обитателей Земли лишь на небольшом отрезке своего пути, вследствие крайне вытянутой орбиты, которую они описывают вокруг Солнца».