Гектор Сервадак

Бен-Зуф повиновался. Исаак Хаккабут, закутанный в старый плащ, тотчас же юркнул в галерею. Капитан Сервадак вернулся в главный зал, и еврей последовал за ним, награждая его самыми лестными и почтительными титулами.

— Что вам нужно? — спросил капитан Сервадак, глядя прямо в глаза Исааку Хаккабуту.

— Ах, господин губернатор, — воскликнул тот, — разве вы ничего не узнали нового со вчерашнего дня?

— Так вы пришли за новостями?

— Ну да, господин капитан, и я надеюсь, что вы соизволите мне их сообщить.

— Ничего я вам не сообщу, любезный Исаак, потому что и сам ничего не знаю.

— Да ведь вчера днем на Теплую Землю прибыло новое лицо…

— А вам уже это известно?

— Ну да, господин губернатор! Я видел с моей убогой тартаны, как ваш буер отправился в далекий путь, а потом вернулся. И мне показалось, что оттуда бережно кого-то выносят…

— Ну и что же?

— Разве неправда, господин губернатор, что вы привезли чужеземца?

— Вы его знаете?

— Ах, что вы, господин губернатор, но я надеялся… я хотел бы…

— Чего?

— Поговорить с этим иностранцем, ведь он, может быть, прибыл…

— Откуда?

— С северного побережья Средиземного моря и, возможно, привез…

— Что привез?

— Новости из Европы! — проговорил Исаак, пожирая глазами капитана Сервадака.

Итак, после трех с половиной месяцев пребывания на Галлии упрямец все еще стоял на своем! При его характере ему было труднее, чем кому-либо другому, отрешиться от земных забот, хотя он и был разлучен с Землей. Если Хаккабуту и пришлось убедиться в наличии новых необычайных явлений, в том, что дни и ночи укоротились, что Солнце восходит на западе и садится на востоке, — все это в его представлении происходило по-прежнему на Земле. Море было по-прежнему Средиземным морем. Если часть Африки вследствие некой катастрофы исчезла под водой, то все же в нескольких сотнях лье к северу сохранилась добрая старая Европа. Ее население живет там, как и прежде, и он сможет опять покупать, продавать, менять — словом, вести торговлю. «Ганза» будет плавать вдоль европейского побережья за неимением африканского, и такая перемена, пожалуй, отнюдь не принесет ему убытка. Вот почему Исаак Хаккабут поспешно прибежал в Улей Нины, чтобы разузнать новости из Европы.

Пытаться образумить Исаака, победить его упрямство было бы совершенно бесполезно. Капитан Сервадак и пробовать не стал. К тому же ему вовсе не хотелось возобновлять отношения с этим торгашом, и в ответ на его расспросы он только пожал плечами.

С еще большим презрением пожал плечами Бен-Зуф. Денщик услыхал просьбу Исаака, и как только капитан Сервадак отошел, он сам взялся удовлетворить любопытство Хаккабута.

— Так, значит, я не ошибся? — с загоревшимся взглядом допытывался торговец. — Вчера привезли иностранца?

— Привезли, — отвечал Бен-Зуф.

— Живого?

— Надо надеяться.

— А можно ли узнать, господин Бен-Зуф, из каких краев Европы прибыл путешественник?

— С Балеарских островов, — заявил Бен-Зуф, желая испытать Исаака Хаккабута.

— С Балеарских островов! — воскликнул тот. — Лучшее место для торговли во всем Средиземном море! Ну и дела я там обделывал в былые времена! «Ганзу» хорошо знали на этом архипелаге.

— Даже слишком хорошо.

— Ведь эти острова не дальше двадцати пяти лье от испанского побережья, и ваш почтенный гость уж наверное узнал и привез с собой много новостей из Европы.

— Как же, Манассия, он не преминет сообщить тебе приятные новости!

— Правда, господин Бен-Зуф?

— Правда.

— Я не пожалел бы… — продолжал Исаак нерешительно, — нет… конечно… хоть я и бедный человек… я не пожалел бы нескольких реалов, чтобы поговорить с ним…

— Врешь! пожалел бы.

— Ваша правда! Но все-таки я бы заплатил, лишь бы поговорить с ним немедленно.

— Вот досада! — ответил Бен-Зуф. — К сожалению, наш путешественник очень устал и до сих пор спит.

— А если разбудить его?

— Хаккабут! — вмешался капитан Сервадак, — если вы вздумаете кого-нибудь здесь будить, я вас выставлю за дверь.

— Ах, господин губернатор, — заговорил Исаак еще более заискивающим, еще более умоляющим тоном, — я бы все-таки хотел узнать…

— Вы и узнаете, — ответил капитан Сервадак, — я даже настаиваю, чтобы вы здесь присутствовали, когда наш новый товарищ сообщит нам новости о Европе!

— И я тоже, Иезекииль, — добавил Бен-Зуф, — хочу поглядеть, какую ты скорчишь забавную рожу!

Исааку Хаккабуту не пришлось долго ждать. Как раз в эту минуту раздался нетерпеливый голос Пальмирена Розета.

На этот зов все сбежались к постели профессора: капитан Сервадак, граф Тимашев, лейтенант Прокофьев и Бен-Зуф, который с трудом удерживал Хаккабута своей могучей рукой.

Профессор еще не совсем проснулся и, вероятно, что-то спутав спросонок, кричал: «Эй, Жозеф! Черт тебя побери, скотина! Куда ты пропал, Жозеф!»

Очевидно, слугу Пальмирена Розета звали Жозефом, но он не мог прийти по той причине, что остался, вероятно, в прежнем мире. Столкновение с Галлией внезапно разлучило и, должно быть, навсегда хозяина и слугу.

Между тем профессор, окончательно проснувшись, продолжал кричать:

— Жозеф! проклятый Жозеф! Где моя дверь?

— Вот она! — отозвался Бен-Зуф. — Ваша дверь в полной сохранности.