Самурай, вступающий в склоки на улице, ворует у своего господина, ибо подвергает опасности свою жизнь, которую обещал полностью посвятить сюзерену.
В конюшне оказались целы и невредимы все лошади, а также уцелели люди, находящиеся в момент нападения там. Пустячок, а приятно. Не тронули нападавшие и зверинец, в котором, к радости Дзатаки, оказались его жена Садзуко, младший сын Содзо, маленькая Тсукайко и одна из служанок, перед самым нападением успевшие схорониться там вместе с перепуганным насмерть Иэёси-сан.
По словам той же Садзуко, Иэёси насильно затолкал их в зверинец, закрыв дверь. В тот момент женщины решили, что гость господина сошел с ума, и пытались всячески усовестить его, но потом, когда во дворе послышались крики боли и лязг металла, они притихли и ждали развязки, спрятавшись за одной из пустующих клеток. Так что погиб только самурай, стоявший у дверей зверинца, который, по всей видимости, решил проявить смелость, и был зарублен тут же на пороге. Да еще сторож, нанятый давным-давно Осибой, отчего-то потерял сознание и провалялся во время всего сражения ничего не видя и не слыша. После, когда он узрел залитый кровью двор и оценил масштаб произошедшей трагедии, Исидо обезножит и останется в таком состоянии на долгие годы, пока… Но об этом после.
О том, откуда старый Иэёси-сан узнал о нападении на замок, тот вообще ничего не мог рассказать, ссылаясь на временное помешательство рассудка. Поняв, что от него все равно не удастся в ближайшее время вытрясти толковой информации, Дзатаки распорядился взять монастырского сторожа под стражу.
Из подвала замка удалось освободить еще несколько человек, которые занимались учетом хранящихся там продуктов и в момент нападения оказались отрезанными от основных сил. А также в лаборатории, которую Дзатаки велел отстроить для доктора Кобояси-сан, из камня, так как любивший экспериментировать с новыми лекарствами лекарь несколько раз устраивал невольные пожары, лежала прикованная к столу пленница синоби. Должно быть, доктор решил провести на ней какие-нибудь испытания и оттого велел притащить девушку к себе, предварительно раздев ее донага и скрутив цепями так, что она не могла пошевельнуться. К сожалению, в замке не осталось никого из стражников, которые выполняли это поручение, так что и спрашивать было не с кого. Сам доктор, а точнее верхняя половина его тела была обнаружена недалеко от кухни, при этом было видно, что, несмотря на смертельное ранение, он еще какое-то время старался ползти, таща за собой змею кишок.
Тут же были отосланы гонцы в деревни, принадлежащие Дзатаки, в его замки, а также с особым донесением к сегуну вынужден был поскакать сам сын Дзатаки Хаято. Как-никак ситуация была из ряда вон, и сегун должен был узнать правду о случившемся не от рядового самурая и даже не от десятника, коих, правда, в замке Дзатаки не осталось, а от родственника.
Переведя жену с детьми и единственной уцелевшей служанкой в домик старосты в деревне, Дзатаки до утра гонял крестьян, пришедших в замок для совершения похоронных обрядов и приводящих в порядок комнаты. К утру к ним на подмогу явилась половина гарнизона из соседнего замка, также принадлежащего Дзатаки. И работа заметно ускорилась.
Раздевшись до набедренных повязок, самураи чистили и скребли изгаженные кровью татами, выставляя их для просушки во дворе, тут же снимали старые изуродованные седзи и на их место лепили новые. Рисовую бумагу доставил помощник начальника гарнизона замка лично, он же привез одежду и письменные принадлежности на случай, если господину понадобится спешно писать еще куда-нибудь.
К полудню следующего дня в подземном ходе, ведущем от главного замка Дзатаки к монастырю бога
Дзатаки был искренне рад спасению Тёси, так как не любил писать сам. Кроме того, как выяснилось, отважный секретарь успел спасти рукопись, над которой в последнее время работал хозяин замка, и это уже была большая удача.
Не дождавшись окончания похорон, Ал коротко переговорил со старым приятелем, отпросившись у него съездить домой и проведать Гендзико и Умино, которых он рассчитывал отправить в Европу первым же кораблем.
Все постепенно вставало на свои места, и только «Лунный Ветер» затихла на какое-то время в лаборатории доктора, откуда ее никто не стал пока забирать.
Ал написал письма Гендзико и Фудзико, после чего отдал их гонцам, которые должны были доставить послания до приезда его самого. И когда те скрылись из вида, велел своему оруженосцу собирать вещи. Отъезд был назначен сразу же после разговора с Дзатаки.