Геи и гейши

Как известно, деньги тянутся к деньгам. Это обстоятельство и также растущая буквально не по дням, а по часам слава Тулова в конце концов позволили ему заказать для себя уникальный головной протез, изготовленный с использованием самых передовых технологий и, кстати, вставший ему в половину реальной цены. Встроенный в него компьютерный преобразователь звуковых колебаний в речевые и мелко-мускульные сделал произношение нашего героя абсолютно членораздельным и вразумительным, а мимику — необычайно богатой. Что касается внешней, эстетической стороны, то протез был изготовлен из гибкого и нежного на ощупь пластика, подобного тому, что применяют каскадеры и прочая второстепенная актерская сошка, дублирующая главного героя в опасных местах. Маска не имела реального прототипа и воплощала собой некий идеальный и в то же время земной тип личности: высокий округлый лоб свидетельствовал о недюжинном уме, пухлые и сочные губы говорили о страсти, стройная шея — о гордости, в глазах, небольших, но ярких, сверкал легкий, ненавязчивый юмор истинного жизнелюба, а крупноватый, однако же замечательно ровный нос с двумя округлыми выпуклостями ноздрей по обеим сторонам станового хряща навевал женщинам дерзостные мечты о том предмете, старинной метафорой которого он являлся. Черты лица были не совсем правильны, но это придавало им особое очарование.

К сожалению, волосы на пластике не приживались, и череп был абсолютно лыс; поэтому срочно был заказан комплект париков, усов и бородок, позволявший визажисту Тулова гибко разнообразить имидж последнего в зависимости от той аудитории, с которой тот общался. Ибо политическая деятельность Тулова становилась не менее бурной, чем просветительская.

Словом, уж теперь-то Тулову было во что есть со всею пристойностью, не то, что раньше. Но главное — было что есть и пить, где жить, во что одеваться и с кем перепинаться. А чем более росло материальное благополучие Тулова, тем большие перспективы это сулило всему человечеству в плане научного, социального и экономического прогресса, и рядовые члены заранее предвкушали, как блага, ныне роящиеся вокруг Тулова и его сподвижников, изольются непрерывным и нескончаемым потоком на всех. В отличие от предшествующих времен, эта утопия уже со всей определенностью воплощалась в явь, обретая конкретные черты. Ибо Научный Центр по сохранению Тулова — важнейшего, как говорилось в его проспектах, национального достояния — нетленным, а также другой Центр, по выращиванию и пересадке жизненно важных органов, щедро делились плодами своих разработок и наработок со всем гражданским населением — и, кстати, за вполне разумную цену или вообще в порядке благотворительности.

Крепкая семья — критерий благонадежности. Поэтому со временем Тулову приискали прелестную жену из его круга: интеллигентную, пылкую, молодую и прекрасно сложенную. Она была с ним в большой дружбе: ей нравилось, что его можно причесывать и наряжать, как куклу, и оттого она как бы каждый день имела дело с другим мужчиной. От такой совместной игры родилось двое сыновей, славные пареньки, будущая гордость отечества. Правда, они тянулись не так к отцу с матерью, как к учителям и сверстникам: но ведь это всеобщая головная боль, даже если она и фантомная!

Наконец Тулову, гражданину сколь знаменитому, столь и скромному, предложили баллотироваться в губернаторы, чтобы иметь гарантированную платформу для его президентских выборов. И вот в то самое время, когда уже начали разворачиваться знамена блестящей и победоносной предвыборной кампании, в Тулове нечаянно появилась, прочно засела, укоренилась и дала ростки не очень удобная Мысль. Состояла она в том, что при нынешней моде на всё природное и натуральное кандидату на пост первого лица в государстве — и, тем более, самому первому лицу — приличествует соответствовать моде на все сто. Ну и, может быть, нечто иррациональное, поднявшееся из глубин его души, некое тайное, не вполне изжитое сиротство постоянно толкали его водрузить на плечи предмет, изготовленный самой природой из природного же сырья.

Так начались эпохальные поиски органа, годного для подсадки. Надо сказать, что реальная власть Тулова к тому времени приобрела фактически мировой масштаб, хотя в быту это едва проявлялось: скромен и неприхотлив он был донельзя. Но и у такой многообъемлющей власти возникли солидные затруднения. Смертная казнь успела приобрести формы, гораздо более совместимые с возросшим национальным самосознанием, и грозила вовсе сойти на нет, заменившись пожизненными ударными работами. Хотя многие добровольцы вызвались пожертвовать своему божеству самую верхнюю свою конечность, предложенные ими объекты не удовлетворяли с эстетической стороны его самого, а с медицинской — его врачей. Перспектива подвергнуться пластическим операциям и курсу терапии, подавляющей иммунные реакции отторжения, казалась Тулову весьма непривлекательной и попросту опасной.