Гегемон Греции! (ЛП)

Исократ же, напротив, не проявил самодовольства. Он спокойно дождался, когда аплодисменты ослабнут, и продолжил говорить: «Именно благодаря уникальной дружбе между Афинами и Туриями обе стороны протянут друг другу руку помощи в трудные времена! Вскоре после основания города Турии Афины помогли Туриям справиться с угрозой со стороны Кротона и подписали мирный договор между Туриями и Кротоном; также с помощью Афин, Турии победили Таранто на Сирисской равнине и заключили с Таранто мирное соглашение».

«После того, как началась война между Афинами и Спартой, мы отправили армию для захвата Сиракуз. Пока мы проходили через города-государства Магна-Греции, только Турии помогли нам, отправив войска на войну!».

«Прошло несколько десятилетий, и Афины, и Турии постигло несчастье. Во время Пелопоннесской войны афинская область Аттика была полностью превращена в руины, от которых она до сих пор не смогла полностью оправиться. В то же время Спарта захватила город Афины и поддерживала группу тиранов, которые ненавидели демократию и выступали за диктатуру. Эти люди игнорировали закон, беспричинно обижали граждан и грабили наше имущество. Таким образом, мы, афиняне, любившие свободу, были вынуждены бежать и испытывать боль, покидая свои дома».

«В то время как Турия также пострадала от жестокости, поскольку кротиниане использовали хитрости, которые привели к разграблению и сожжению города Турия, основанного пот нас, афинян и турийцев, с бесчисленным количеством людей, погибших в огне».

«Когда эта тревожная весть достигла Афин, весь город погрузился в молчание, многие из тех, кто питал к Туриям теплые воспоминания и чувства, разрыдались, в том числе и мой адъютант Лисий…». — Исократ был полон скорби, что растрогало многих государственных деятелей.

«К счастью, мы оба, афиняне и Теонийцы, сумели мужественно выстоять после этого огромного удара, вытерли слезы, похоронили своих близких и своими руками восстановили свои дома».

«Хотя прошлое уже ушло, мы не должны его забывать. Современный греческий мир по-прежнему неспокоен, сильные мира сего бесчинствуют и издеваются над слабыми. Спарта на востоке и Сиракузы на западе жадно и свирепо смотрят на окружающих их греков, как голодные волки смотрят на жирных овец. Поэтому слабые овцы должны объединиться, чтобы отпугнуть сильных волков и избежать повторного несчастья!».

«Вот почему я пришел сюда. Мы в Афинах протянули руки с востока, желая снова взяться за руки с нашим бывшим братом на западе, Турией, и соединить Грецию и Магна-Грецию, как мост. Мы не только укрепим торговые и культурные обмены, которые позволят жизни людей обоих мест принести больше пользы, но и достигнем союза и сотрудничества друг с другом в военном деле, чтобы тесно защищать нашу драгоценную свободу и права, которые когда-то были разграблены!».

После речи Исократа зал Большого Сената окутала тишина.

Давос был вынужден восхищаться афинским оратором за его эвфемизм и провокационное заявление о союзе. Он разыграл карту эмоций и даже проигнорировал тот факт, что Турии изгнали потомков Афин, не говоря уже о том, что Афины использовали созданную ими Делийскую лигу для подавления многих союзников, выступавших против них. Он также ставит Афины и Турии в положение жертв, пытаясь найти общий язык с государственными деятелями.

К сожалению, Исократ забыл одну вещь. Это Теония, а не экклесия. Любые решения и дела в Теонии принимаются не экклесией, а государственными деятелями во главе с Давосом. А эти государственные деятели — либо ветераны, много лет занимающиеся политикой, либо те, кто способен решать сложные вопросы, либо вожди, руководившие жизнью тысяч членов племени. Можно сказать, что они — элита Союза Теонии, и они, конечно, не будут рассматривать вопрос, как обычный гражданин, принимающий решение под влиянием импульса. Возможно, на мгновение они будут тронуты, но, принимая решение о будущем союза, они должны думать больше с точки зрения интересов.

После того как Исократа попросили покинуть зал заседаний, Петару, Бодиам и несколько других бывших вождей бруттийцев сначала поднялись, чтобы выразить свою поддержку союзу с Афинами в борьбе против Спарты и Сиракуз. Однако на самом деле они хотели не этого, но из-за того, что Поллукс был осужден и осужден как «предатель» всеми Теонийцами, Петару и остальные продолжали чувствовать беспокойство, хотя они не были вовлечены в эти дела и находились в безопасности. Поэтому они воспользовались этой возможностью, чтобы выразить свою невиновность и решимость.

В то время как другие государственные деятели в основном выступали против. Хотя они узнали об амбициях Дионисия во время суда над Поллуксом, разрыв в силе между Теонией и Сиракузами не позволял им проявить инициативу и спровоцировать греческого гегемона в западном Средиземноморье. Более того, Сиракузы и Теония только что подписали дружественное соглашение.

Хотя Давос и опасался Сиракуз, он не думал, что сейчас подходящее время для конфронтации с ними.

Глава 376