Где-то во времени. Часть первая.

Ожил мотор уазика, разгоняя гнетущую тишину бесшумного снегопада. Скрипнула пассажирская дверца. Из салона послышались глухие шаги Мезенцева и приглушённый разговор с Бабахом. Я сделал глубокий вдох и только сейчас обратил внимание на лёгкий озноб, пробирающий тело. Наверное, здесь тоже была осень.

— А всё-таки я оказался прав, — тихо прошептал я. — Это точно не Челябинск. Вот и получается, что мы можем оказаться где угодно. Отличная система. Вперёд пропускает, а обратно нет. Интересно, почему так?

— Тохан, тебя ждём! — крикнул Вовка из приоткрытой дверцы.

— Иду...

Поморщившись от холода, я быстро обогнул буханку и забрался внутрь.

— Едем? — бросил Вишняков через плечо.

— Да, — кивнул я, захлопнув дверцу.

— Отлично!

Бабах врубил передачу и, пробубнив что-то под нос, тронулся с места. Я опустился на одиночное сидение за небольшим столиком. Отсюда можно было смотреть как через ветровое, так и через боковое стекло. Буханка несколько раз неуверенно дёрнулась, пока водитель приноравливался к управлению, и плавно покатила вперёд.

— Я спать, — коротко проинформировал Мезенцев, укрываясь старой зимней курткой. — Володя, включи печку в салоне. Не на максимум только.

— А то что? — тут же отозвался Бабах. — Пармезан слипнется?

Гарик вопросительно на меня посмотрел.

— Не обращай внимания, — отмахнулся я.

— Кангола своего забери, — добавил Вовка протягивая снятую кепку через спинку пассажирского сидения.

Я быстро приподнялся и взял протянутый головной убор, чтобы Мезенцеву лишний раз не вставать с лежанки, на которой он устроился. Игорь указал взглядом в сторону стоящего рядом рюкзачка, и я положил кепи поверх него.

— Спасибо, — отозвался он и натянул куртку-одеяло на голову, оставив только нос. — Будите, если произойдёт что-то необычное...

— Мы перебрались из одного мира в другой, — хмыкнул я. — Куда необычнее?

— Да мало ли...

Я кивнул и достал из внутреннего кармана обдергайки газовый пистолет с патронами. К звуку монотонного поскрипывания салона и шуршанию колёс прибавился характерный гул заработавшей печки. Я невольно зевнул.

Кажется сейчас в этом мире был пасмурный день, или ранее утро. Но для моего организма, не привыкшего к таким скачкам, всё ещё был поздний вечер. Скорее даже холодная сентябрьская ночь. За окнами по-прежнему шел снег, сквозь который невозможно было ничего разобрать, кроме бескрайнего поля перепаханной чёрной земли.

Повозившись несколько минут с миниатюрной «Перфектой», я быстро сообразил, как она работает. Система оказалась максимально простой. И чтобы в ней разобраться достаточно было припомнить пару боевиков. И главу об общем устройстве пистолетов из энциклопедии А. Б. Жука «Револьверы и пистолеты».

Магазин вмещал пять патронов. Перед выстрелом надо было потянуть за верхнюю часть оружия и дослать патрон. Как правильно она называется я не знал, и поэтому окрестил её «затворной скобой». Если патрона в магазине не было, то скоба попросту вставала на задержку. Маленький предохранитель располагался под большим пальцем правой руки и опускался достаточно легко. Пистолетик оказался настолько компактным, что мне хватало всего двух пальцев, чтобы обхватить его рукоять. Мизинец и вовсе оказывался под её нижней частью. А если я выпрямлял указательный, кладя его вдоль ствола, то кончик пальца был на несколько миллиметров короче, чем сама «Перфекта».

Повторив несколько раз алгоритм приведения оружия в боевую готовность с пустым магазином, чтобы руки запомнили порядок действий, я зарядил в него четыре патрона. Можно было и пять, но тут в голове всплыли какие-то обрывки разговоров о том, что обычно магазины полностью не снаряжают, чтобы «пружина не проседала». Опыта у меня в этом деле не было, так что пришлось полагаться на такие вот воспоминания. Спрятав «Перфекту» и патроны во внутренний карман обдергайки, я откинулся на спинку сидения и посмотрел вперёд сквозь водительское стекло.

Серая лента дорожного покрытия, словно по волшебству возникающая из белёсой завесы, стремительно бежала нам навстречу. Крупные хлопья снега кружили вокруг Боливара, разбиваясь о ярко-оранжевые борта. Вовка сосредоточенно смотрел вперёд, видимо задумавшись о чём-то своём. Из пробитой пулей крыши, ближе к пассажирскому сидению, свисал обрывок тряпки, старательно запиханный в отверстие.

«Вот тебе и ремонт в полевых условиях в стиле Бабаха,» — мысленно улыбнулся я.

Мир за окном действительно был странным. Казалось, в нём нет ничего, кроме снега, чёрных комьев земли и дороги. Боливар шёл очень плавно, лишь чуть-чуть покачиваясь из стороны в сторону. Будь передо мной стакан, доверху заполненный водой, из него бы не пролилось ни капли.