Где-то во времени. Часть первая.

— Согласен. Володька ты — тяжёлая артиллерия. На самый крайний случай. Понял?

— Да понял я, понял. Давайте уже бахнем!

— Давай, — кивнул я.

— Бабах, одним словом, — хихикнул Гарик.

Вовка тут же радостно переломил обрез и, развернувшись к перепаханному полю, зарядил патрон. В мёрзлом воздухе раздался знакомый щелчок взведённого курка. В следующую секунду Вишняков вскинул оружие, упёр приклад себе в плечо и, сдвинув предохранитель, продавил спусковой крючок.

Морозную тишину разорвал оглушительный выстрел. Из ствола вырвалось огромное облаком сизого дыма и сноп искр догорающего пороха. Дробь разворотила огромный комок перепаханной земли метрах в десяти от нас.

— Твою мать! — невольно вскрикнул я, инстинктивно схватившись за уши.

— Чего так громко?! — вторил Мезенцев.

— Бабаха. Я буду звать её Бабахой! — радостно заключил Вован, снова преломив ствол и вытаскивая стрелянную гильзу.

Я невольно потряс головой, пытаясь разогнать повисший звон.

— Громкая шутка, — Гарик засунул палец в ухо.

— Это с непривычки, — улыбнулся Вовка. — Что-то вы совсем нежные.

С этими словами он поднёс ещё дымящуюся гильзу к лицу и вдохнул.

— Обожаю запах напалма по утрам, — процитировал он с довольным лицом.

«Ну-ну, тоже мне, апокалипсис наших дней... — подумал я. — Хотя, Бабах с Бабахой — вполне может и за апокалипсис сойти. Но всё же, почему Вовка так ловко с ружьём обращается, будто всю жизнь этим занимался? Я вот с газовиком своим позже разберусь, что куда нажимать и за что тянуть. Хотя, там просто всё должно быть, но всё равно. А у Вишнякова как-то сразу всё получилось... Странно».

— Я вот знаете, о чём подумал?

Мезенцев перекинул грязную тряпку через плечо и указал дымящейся сигаретой в сторону следов грязных покрышек буханки.

— Нет, — отозвался я.

— Повезло, что переход был так близко от гаража расположен.

— Можно было и пешком дойти, — кивнул Вовка.

— И от первого перехода, тоже не слишком далеко оказалось... — Гарик задумался.

— Лучше бы эти штуки в обе стороны работали, — не сдержался я.

Мезенцев и Володька хмуро на меня посмотрели.

— Простите, вырвалось, — вздохнул я, выставив руки вперёд в извиняющемся жесте.

Переход, или портал, или врата. В общем задний проход между мирами работал как система ниппель. Только в одну сторону. Вернуться через него было нельзя. Его даже не было видно. Вернее, его здесь уже и не было. Можно было развернуться и продолжить ехать в ту сторону, из которой мы прибыли, и ничего не обнаружить. Проверено. Ведь в первый день мы пробежали и прошли не один километр в попытке вернуться.

Вот и сейчас позади Боливара было просто серое дорожное полотно, исчезающее в медленном снегопаде. Никаких оптический иллюзий, мерцающего воздуха, завихрений и всего такого. Уже на второй день, когда мы начали принимать тот факт, что оказались в каком-то другом Челябинске, был заключён договор лишний раз об этом не говорить. Потому что всем и без этого было паршиво.

— Угу, — кивнул Игорь. — Так вот, этот переход рядом был. А кто знает где следующий? Может до него несколько сотен километров... А может тысяч.

Что-то ненавязчиво надавило на грудь, словно вынуждая сделать шаг в ту сторону, куда смотрел Боливар.

— Все почувствовали? — Мезенцев улыбнулся уголком рта.

— Да. Указывает путь... — протянул Вишняков.

Я согласно кивнул.

Часть 6

— И это тоже. Но меня больше смущает, что следов нет. Вообще никаких. Разметки нет. Ограждения нет. Шума нет. Асфальт смотри какой ровный. Без трещинок, словно вчера положили...

Я посмотрел под ноги и был вынужден согласиться. Я почему-то не обратил внимание на качество самого покрытия. Может быть, потому что не был автомобилистом. Во всяком случае пока.

— Хочешь сказать, это какой-то пустой мир? — спросил я.

Гарик пожал плечами и поправил отрастающие волосы.

— Блин, Бабах кепку уволок...

— Но землю же кто-то вспахал. Может там на краю поля, или что это, деревня какая-нибудь... — предположил я.

— Знаешь Палыч, мне кажется, мы пытаемся мыслить нашими старыми критериями и привычками, — тон Игоря стал очень серьёзным. — И, что-то мне подсказывает, что это всё здесь работать не будет. Ну, и не только здесь... Честно тебе скажу, такое чувство, что чем быстрее мы отвыкнем от всего, что привыкли знать и помнить, тем будет легче...

Я недоумённо на него посмотрел. Взгляд светло голубых, прищуренных глаз Мезенцева был устремлён куда-то вдаль, словно за незримую кромку снегопада. Выброшенный окурок неподвижно застыл на ровном асфальтовом полотне, словно вылетевшая из костра яркая искра, которая всё никак не могла догореть.

— Поехали... — протянул он и обошел Боливар.

Я постоял ещё несколько секунд, продолжая смотреть на брошенный окурок. Почему-то мне хотелось увидеть, как он погаснет. Возможно потому, что после того, как мы проскочили через этот проход, надежда вернуться домой стала ещё меньше.