Где я, там смерть

— Мы ничего не сможем сделать. Ни найти, ни помочь. Мне жаль, Кэрол… Нам остается только ждать и молиться. Тебе нужно уходить оттуда, девочка. Джеку уже может быть известно твое местонахождение.

— Уходить? Но куда?

— Приезжай ко мне.

— Нет… нет… чтобы он подумал, что вы помогали мне от него прятаться… Я никуда отсюда не уйду, — в оцепенении говорила Кэрол. — Пусть приходит и делает со мной все, что хочет. Если Рэй за это поплатился, то я тоже должна… Если он умер из-за меня… я… я тоже готова…

— Не говори глупости, Кэрол! Сейчас же одевайся и сваливай оттуда!

— Нет, я буду здесь. Вдруг Рэй придет, — в голосе ее послышалась мучительная надежда. — А если придет Джек… я плюну ему в морду! Рэй его никогда не боялся, и я не испугаюсь! Пусть меня убивает, все равно я не смогу жить, если он убил Рэя… Я позвоню тебе, Уильям, попозже, сообщу, пришел Рэй или нет… Он придет, обязательно придет, Уильям, ты только не переживай. У тебя ведь сердце… Все обойдется. Джек не тронет его.

Она положила трубку, ни на миг не поверив собственным словам.

Если Джек знает, что Рэй стал ее любовником, это конец. И для Рэя, и для нее. Она знала, что никогда больше не увидит Рэя. Никто его не увидит. Он бесследно исчезнет, и обвинить в этом Джека будет невозможно.

Подтянув ноги, Кэрол сжалась в кресле, обнимая урну с прахом Мэтта. Бояться не надо. Она снова будет с Мэттом, а что может быть прекрасней? С Эмми, Мадлен, Куртни, Рэем… со всеми, кого так любила и кто ее покинул. Патрика только жалко, что без мамы расти будет. Но, наверное, Джек найдет ему другую маму, а ее он забудет.

Она больше не ждала Рэя. Теперь она ждала Джека. Она встретит его с гордо поднятой головой, без страха. Она не боялась его, оглушенная бедой, постигшей Рэя. Она ненавидела Джека. Что ж, подождем… Она ощущала в себе силы и мужество, готовая посмотреть в стальные пронзительные глаза того, кто еще совсем недавно был защитой и опорой, другом, мужем, любовником, семьей и смыслом ее жизни… Как все изменилось за такое короткое время. Она не рассчитывала на то, что Джек простит. Он не умел прощать. Она была замужем за монстром.

Она была готова. Готова исчезнуть бесследно, как и Рэй…

Всю оставшуюся ночь она звонила Уильяму, но так и не дозвонилась.

Что с ним? Почему не берет трубку? Куда он мог уйти в глубокую ночь? Она надеялась, что он отправился спасать Рэя, но сама в это не верила. Уильям сразу сказал, что его невозможно найти. Если бы был шанс, Касевес бы им воспользовался и не сидел, сложа руки. Кэрол не позволяла себе думать, что с ним тоже что-нибудь случилось. Это было невыносимо.

Небо за окном начало светлеть, когда она расслышала, как закрылась входная дверь, и в прихожей раздались тихие шаги. Судорожно прижав урну к груди, Кэрол медленно поднялась с кресла и замерла, не отрывая широко раскрытых глаз от проема двери, в котором вот-вот должен появиться ее ночной гость…

Рэй очнулся, когда на него вылили ведро холодной воды, и, открыв глаза, обнаружил, что он сидит на полу, уткнувшись лицом в стену, а запястья его пристегнуты наручниками к батарее. Огромный африканец с ведром в руках отступил в сторону, и Рэй увидел перед собой Джека. В черных рубашке и брюках, он со своей безупречностью и элегантностью совершенно не сочетался с царившей вокруг обстановкой. Оглядевшись, Рэй увидел, что они находятся в грязной пустой комнате с полуобвалившимися стенами, из чего сделал вывод, что его притащили в какое-то заброшенное здание.

— Что это, Рэндэл? Твоя новая квартира? — усмехнулся Рэй, усаживаясь на полу поудобнее. — А что, для гостя стульчика не найдется?

Джек молча смотрел на него холодными серыми глазами, поблескивающими в свете фонаря, стоявшего на обломках стены. Лицо его было неподвижно, как лик каменной статуи, но в каждой его черточке застыла холодная ненависть. Пристально изучал он взглядом сидящего на полу мужчину, как если бы видел его впервые, и во взгляде его было презрение, задевшее Рэя за живое. Неужели, говорил его взгляд, она могла променять меня на это ничтожество?

— Что ты на меня уставился, урод? Ты совсем охренел, Рэндэл? Что это значит? — Рэй в ярости заколотил наручниками по трубам. — Что ты себе позволяешь, гаденыш?

Джек оставался все таким же невозмутимым, будто и не слышал его, достал из кармана рубашки пачку сигарет и вытащил одну из них зубами. Дрожащий свет от зажигалки, на мгновенье осветивший его лицо, позволил Рэю уловить, как чуть заметно исказились его правильные черты в легкой гримасе жестокой, ищущей выход злобы. Сердце Рэя тревожно забилось, но он отогнал прочь всколыхнувшийся в груди страх, и вызывающе встретил невыносимый взгляд, который, казалось, доставал до самой души, заставляя ее съежиться и забиться куда-нибудь в самый дальний уголок в попытке спрятаться.