Где я, там смерть

Даяна кивнула. Вымыв чашки на кухне, они занялись гостиной. Передвинули большой диван с середины комнаты к стене, переместили еще кой-какую мебель, чтобы Тимми было удобнее. Развешивая его одежду в шкафу, Даяна морщила хорошенький точеный носик.

— Надо срочно обновить его гардероб. Или у него абсолютно нет вкуса, или он не придает никакого значения тому, что надевать. Завтра же потащу его по магазинам, а все эти тряпки выброшу. Ой, что это?

Нащупав что-то в кармане брюк, она вытащила оттуда сложенный прямоугольником кусок газеты. Повесив брюки на руку, девушка развернула бумажку и побледнела.

— Кэрол, погляди, — Даяна подняла над развернутым обрывком газеты маленький прозрачный полиэтиленовый пакетик, в котором был какой-то белый порошок.

Кэрол подошла ближе, не отрывая взгляда от пакетика.

— Что это? — почему-то шепотом спросила она, словно боялась, что их кто-нибудь услышит.

Открыв пакетик, Даяна пальцем коснулась белого порошка, понюхала, потом решительно попробовала на вкус.

— Кокаин.

Обе они замерли, смотря друг на друга расширившимися глазами.

— Боже, — выдавила Даяна. — Он еще и наркоман!

— Может, это не его… — растерянно пролепетала Кэрол, в ужасе разглядывая пакетик. — Может, это его друг сидит на наркотиках…

Дрожащими руками Даяна поспешно завернула пакетик в газету, стараясь сделать так, как было, чтобы Тимми не заметил, что его разворачивали.

После нескольких попыток, она, наконец, удовлетворилась результатом и положила сверточек обратно в карман. Повесив брюки на вешалку в шкаф, она села в кресло и в отчаянии обхватила голову руками.

— Что же мне теперь с ним делать? — простонала она.

— Для начала просто с ним поговорить, — Кэрол присела на подлокотник кресла, стараясь выглядеть спокойно. На самом деле она была шокирована. Тимми — урод, Тимми — бродяга, Тимми наемный солдат, а теперь еще и наркоман! Не слишком ли для одного человека? Для мальчика, которого они знали?

— Но что я ему скажу? — проскулила Даяна жалобно.

— Спроси его об этом прямо.

— Думаешь, он вот так сразу признается, что он наркоман?

— Какой смысл ему скрывать? Ты все равно уже знаешь и со временем поймешь, правда это или нет. Главное, правильно начать разговор. Без упрека и осуждения, с участием, спокойствием и пониманием. Покажи ему, что любишь его, что он дорог тебе, что не станешь читать ему нравоучения и в чем-либо обвинять. Не дави, если не признается. Может, это действительно предназначено не для него. Постарайся сделать так, чтобы он подумал, что ты ему поверила, если он начнет все отрицать. А сама просто присмотрись к нему, понаблюдай, и скоро сама поймешь, солгал он или нет. А, кстати, где это ты научилась разбираться в наркотиках?

— Да у меня парень один был… я его потом бросила. Он кокаин нюхал. Я, конечно, не пробовала, но из любопытства изучила, что это такое. Кэрол, а если Тим все-таки наркоман, что мне делать?

— Я не знаю, — Кэрол удрученно покачала головой. — Все зависит от того, как он сам к этому относится. Если понимает, что нужно завязывать, и готов попробовать, то это хорошо. Тогда вопрос лишь в том, насколько сильно он уже успел подсесть на порошок и потребуется ли ему профессиональное лечение. А если он не захочет бросать, то ты вряд ли сможешь что-нибудь сделать. Разве что стараться его уговорить завязать.

Даяна тяжело вздохнула и откинулась на спинку кресла.

— Ой, так разнервничалась, что голова заболела. Ты не принесешь мне таблетки? — она бросила из-под длинных ресниц на подругу вдруг странно сверкнувший взгляд. — Они в спальне, в нижнем ящике комода.

Кэрол отправилась за лекарством, понуро опустив голову, искренне озабоченная Тимми. Присев у широкой кровати, Кэрол выдвинула нижний ящик и порылась в коробочке с лекарствами. Отыскав нужное, она закрыла ящик и уже хотела подняться, как какой-то странный блеск привлек ее внимание. Присмотревшись, она заметила, что из-под комода слегка выглядывает какой-то предмет, переливающийся серебряным блеском. Опустив руку, Кэрол осторожно вытащила его из-под комода. Это была ручка. Разглядев ее, Кэрол почувствовала, как вся кровь разом отхлынула от лица, а потом резко прилила обратно, отчего кожа запекла от неожиданного жара. Таблетки выскользнули из ее руки, но она даже не заметила этого, продолжая сжимать другой рукой серебряную ручку, которая начала дрожать в ее пальцах, грозясь выскочить.

— Не может быть, — прошептала она сама себе, и в изнеможении опустилась на пол, закрыв на мгновение глаза и прижав руку с зажатой в ней ручкой к груди, в которой лихорадочно забилось сердце. Ей стало вдруг тяжело дышать.

Несколько минут она так сидела, не двигаясь, с тяжело вздымающейся грудью и плотно сжатыми губами. Потом открыла глаза и снова взглянула на ручку, которая была ей, несомненно, знакома. Но мало ли на свете таких ручек, почему она решала, что она принадлежит именно ему, а не кому-то другому?