Где эльфа последнего дом. Дитя во тьме (СИ)

Вдруг тонкий слух эльфа уловил какое-то движение в темноте. Это принюхивалась к запаху крови толстая серая крыса. Её заинтересовали верёвки на запястьях юноши: она обнюхала их, облизала, потом и вовсе стала грызть, сердито пища от голода. Эльф лежал тихо, чтобы не спугнуть крысу, и дожидался, пока хотя бы одна из верёвок не будет перегрызена. Острые зубы крысы сделали своё дело, но она оставалась голодной, поэтому без церемоний впилась зубами юноше в ладонь. Тогда он шугнул её и дёрнул руками, освобождаясь от пут.

Эльф попытался сесть, но резкая боль в затылке заставила его откинуться назад, лицо тоже разломило болью. Он опять затих ненадолго, пытаясь понять или вспомнить хоть что-нибудь, отвлёкся на тихий стук падающих откуда-то сверху капель и пополз на звук, с трудом передвигая затёкшие руки и ноги. Вода имела затхлый привкус, от неё эльфа немного подташнивало, но он глотал её даже через силу, понимая, что это хотя бы немного приведёт его в чувства.

Освежившись таким образом, Камир отполз в сторону и со стоном уткнулся лицом в гнилую солому, которой тут, оказывается, был выстлан пол.

Каждое движение причиняло боль, едва вернувшиеся силы вновь покинули его. Он мучительно пытался вспомнить, кто он и как сюда попал, но тщетно. Твёрдо знал лишь одно: он здесь пленник, и ничего хорошего от этого места ждать не стоит.

Повернулся ключ в замке, протяжно заскрипели засовы. Эльф, собравшись с последними силами, забился в угол темницы. Дверь отворилась, в камеру ворвался поток факельного света. На пороге показался горбун (но Камир его не помнил), он вызвал у ослеплённого светом эльфа отвращение: толстый и обрюзглый, без рубахи, в грязных залатанных штанах и туфлях на босу ногу. Живот его походил на трясущийся, сморщенный пузырь, волосатая грудь казалась особо омерзительной (тела эльфов были гладки как шёлк), мясистые уши и приплюснутый нос делали его похожим на тролля. Лысина горбуна мертвенно блестела, отражая свет факела.

— Очухался! — с удовлетворением пробормотал он. — Я же говорил: у Джеда так просто никто не подохнет!

Горбун быстро, несмотря на внешнюю неповоротливость, вошёл в темницу, схватил эльфа за шиворот и потащил вверх по лестнице, начинавшейся прямо у дверей темницы.

Полубессознательный эльф не сопротивлялся: он, спотыкаясь, плёлся следом, влекомый властной безжалостной рукой.

Похоже, Камир оказался в каком-то огромном замке. Лестница, заворачивающая то налево, то направо, никак не кончалась. Всюду царило запустение. Шероховатые каменные стены местами покрылись плесенью, ступени — обрушились. Чувствовалось, что по коридорам гуляет сквозняк: его завывание гулко отдавалось в саднящей голове.

Наконец горбун притащил эльфа к красивой двери красного дерева, ручки которой были украшены причудливой резьбой и вызолочены. Джед толкнул дверь и впихнул эльфа внутрь. Здесь был кабинет: возле стен тянулись шкафы с книгами и свитками, в углу теплился камин, подле стояло кресло, в котором кто-то сидел. Больше эльф пока ничего не успел заметить.

Сидящий поднялся с весёлым возгласом:

— Так это и есть моя новая игрушка?

Горбун низко поклонился и хорошенько встряхнул эльфа, чтобы привести его в чувства. Камиру эта встряска ужасно не понравилась (тело вновь отдалось болью), но сейчас его больше занимал хозяин этого кабинета, чем собственное положение.

Это был худощавый горбоносый мужчина, по людским меркам — лет тридцати, не более. Лицо его напоминало маску, такое же неподвижное и холодное. На этом лице-маске жили лишь глаза — блестящие, быстрые, почти неуловимые, скрытые густыми нависшими бровями. Кожа мужчины была очень бледная, практически белая, а волосы… волосы, казалось, жили собственной жизнью и шевелились как змеи. Их движения сдерживала золотая корона с острыми зубцами. Одет он был во всё чёрное, так что эльфу не удалось разобрать во что именно.

— Он самый, князь, — доложил горбун.

Названный князем внимательно посмотрел на эльфа:

— Так-так, а он мне нравится. Эльфы много знают, он будет отличным помощником. Пожалуй, я бы его даже мог чему-нибудь научить. Раба из него делать не стоит, а?

Хотя он обращался скорее к самому себе, Джед на эту речь поклонился.

В это время Камир услышал женский голос:

— Эльф…

Юноша взглянул в сторону и увидел сероглазую девушку, прикованную цепью к стене. Её лицо показалось Камиру знакомым, но не более того: он всё ещё ничего не помнил. Князь досадливо прищёлкнул языком, присел возле неё и постучал по её лбу пальцем, на котором недоумевающий юноша заметил длинный острый ноготь, очень напоминающий коготь хищного зверя:

— Дорогуша, если тебе приказали молчать, лучше бы тебе молчать и не раскрывать свой глупый рот, ясно тебе?

Та затряслась от страха, но мужчина уже потерял к ней интерес и вновь обернулся к эльфу.

— Надо же, — пробормотал он, сощурив глаза, — в кои-то веки эльф! Нет, право, рабом этого делать не стоит. Джед!