Где деньги, мародер?

Контора Вахопулова со стороны вовсе даже не смотрелась полицейским участком. Обычный аккуратный домик с открытой верандой, выходящей прямо на улицу. Он ногой придвинул стул к покрытому зеленой клеенкой столу и шмякнул на стол толстый журнал в картонной обложке, облизнул палец и перелистнул страницы, исписанные гладким круглым почерком.

— Жилье вам, стало быть, надо отыскать… — пробормотал он. — Сейчас я гляну, где-то тут у меня записано было…

— Мы уже нашли жилье, — быстро сказал Бюрократ. — Нам бы все остальное…

— Нашли? — Вахопулов поднял голову и пошевелил бровями. — Шустрые вы… Ну давай тогда ты первый и садись, очкарик.

Бюрократ уселся на стул напротив великана, а я спустился с крыльца и прислонился к деревянному столбу.

— О, Богдан! — раздался над самым ухом веселый голос Кортеса. Он стоял у соседней калитки, и вид имел изрядно помятый. — А выглядишь так, будто всю ночь дрых, завидую!

Калитка скрипнула, на улицу вышел зевающий Леннон. Он сфокусировал на мне мутный взгляд, и на его губах зазмеилась похабная улыбочка.

— Ну ты отжег, Боня! — он подошел ближе и хлопнул меня по плечу. — Здоров, мужик! А я уж боялся, что ты сбежишь! Как она верещала под тобой, аж до сих пор в ушах звенит!

Я открыл рот, но сказать ничего не смог. Беспомощно оглянулся и встретился взглядом с потемневшими глазами Натахи.

Глава 10. Первое блюдо из гранита науки

Леннон проследил за моим взглядом, понимающе хмыкнул и ткнул Кортеса в бок. Я молчал, мучительно придумывая, что бы такое сейчас сказать, чтобы не выглядеть идиотом. К щекам прилила кровь. Вот так подстава… Я еще раз посмотрел на Натаху, выражение лица которой быстро менялось. Непонимание-негодование-стыд-разочарование.

— Наталья! — зычным голосом позвал Вахопулов. — Пройдите сюда, барышня, будем вам рекомендательное письмо оформлять.

Натаха отвернулась и поднялась на веранду.

— Кстати, красавица моя, до меня докатывались слухи из Новониколаевска о ваших подвигах, — великан наклонился к Натахе и отечески потрепал ее по щеке. — Рад лицезреть вас в натуре, так сказать…

А меня просто размазало сразу десятком всяких противоречивых эмоций. Вот это подстава! Они что вчера, так нажрались, что у них случился коллективный глюк? Или решили разыграть простачка-новичка? А что сказать Натахе теперь? От ее взгляда мне просто физически больно стало… С одной стороны я ей ничего не обещал, так что вообще непонятно, почему я сейчас ощущаю такое жгучее чувство вины, с другой… Эй, стоп! Какое чувство вины вообще может быть? Меня к этой Владе даже если насильно подтащить, я бы отбивался! Там же по всей ситуации было понятно, что все мародеры в ней побывали не по одному разу. Героиня-многостаночница, бррр. Нет, я не то, чтобы ханжа, каждый как хочет развлекается, но приобщаться к тренду не хотелось. Я и не стал. Вспомнил сон. Меня опять прошиб холодный пот и затошнило от отвращения.

Все это пронеслось в моей голове за какие-то считанные секунды. Леннон держался за голову и прикрывал глаза от ярких солнечных лучей. Кортес набивал короткую трубочку. Блин, хорошо бы и эта утренняя встреча мне приснилась тоже…

Так и не придумав, как поступить, я сделал то единственное, что показалось мне наименее идиотским — пробормотал что-то о срочных делах и быстро скрылся между торговыми рядами Толкучего рынка.

— Эй, Лебовский! — донесся мне вслед голос Вахопулова. — Передавай Гезехусу, что Витте пусть сам решает, где ему работать!

Я остановился уже почти у самого университета. Прислонился спиной к морщинистой коре толстенного тополя. В висках болезненно колотился пульс. И это явно не от быстрого бега. Что я тут пробежал-то? Даже запыхаться бы не успел… В груди клокотала ярость. Бессмысленная и беспощадная. На Леннона с Кортесом, зачем-то решивших меня развести при Натахе. На себя, что позорно сбежал вместо того, чтобы разрулить ситуацию. На шлюшку Владу. Вообще непонятно почему. Ну нравится ей раздвигать ноги перед всеми подряд, кто я вообще такой, чтобы ее судить? Ангел безупречный нашелся, тоже мне…

Я сжал кулаки, развернулся и треснул правой рукой по дереву.

— Херню какую-то ты творишь, Лебовский, — пробормотал я.

Ладно. Я разжал кулак и посмотрел на свои разбитые до крови костяшки. Фигли теперь-то уже переживать? Все равно не представляю, что такого я могу сделать или сказать, чтобы не увидеть на лице Натахи то выражение. Это не я? Они меня с кем-то перепутали, дебилы бухие? Ну да, ну да, очень правдоподобно звучит…

Я медленно направился к кремовому зданию университета. Лучше порешаю проблемы, на которые могу хоть как-то повлиять.

На лужайке перед университетом сегодня было многолюдно. Несколько компании, расстелив на траве покрывала, сидели и лежали, листали книжки и тетради. Парней на первый взгляд было сильно больше, чем девчонок.

Я поднялся на крыльцо мимо сидящей на ступеньках еще одной компании. У этой был явный лидер — он вещал, остальные слушали. Интересно, почему вчера здесь почти никого не было?