Гавань (ЛП)

— Конечно, ты боишься! Ты чертовски напугана. И я понимаю это. Правда понимаю. Но я сделал все, что мог, чтобы быть тем, кем ты хочешь меня видеть, и я заслуживаю лучшего, чем быть брошенным вот так!

Я таращусь на него, разинув рот. Я никогда не слышала, чтобы Джексон выражался так пылко, так неконтролируемо. Эмоции исходят от него волнами. Я прижимаю руки к груди и ухитряюсь произнести законченное предложение.

— Я тебя не бросаю!

Очевидно, это не то, чего он ожидает. Он напирал на меня, но теперь отступает на полшага.

— Что?

— Я тебя не бросаю, болван ты этакий! Я просто медленно собиралась ко сну сегодня вечером.

Джексон хмурится и снова подается вперед.

— Ты собиралась прийти в мою постель?

— Да, я собиралась прийти, — теперь я справляюсь со своим удивлением, и у меня остается странное, жгучее негодование, которое почти наверняка слишком сильно для нынешних обстоятельств. — Так что можешь отправляться к черту вместе со всем тем самодовольным возмущением, которое ты навоображал по поводу того, как плохо я с тобой обращалась!

Сейчас Джексон уже не выглядит таким расстроенным, но начинает казаться не менее взбешенным, чем я.

— Я не выдумал все это. Ты уже какое-то время была на грани того, чтобы бросить меня, так что вряд ли удивительно, что я предположил, будто ты это сделала.

— Никуда я не собираюсь уходить!

— Да, черт возьми, собираешься. Вот уже несколько недель ты хочешь сбежать от меня. И даже сейчас ты хочешь отправиться в какой-то сумасшедший геройский квест, потому что ты не можешь быть довольна всем, что у тебя здесь есть.

— Пошел ты на х*й, Джексон! Ты понятия не имеешь, что я чувствую, и тем не менее всегда предполагаешь обо мне самое худшее.

— Тогда скажи мне, — выдавливает он, нависая теперь так близко, что я могу протянуть руку и дотронуться до него. — Скажи мне, что ты чувствуешь. Скажи мне, чего ты хочешь. Потому что какое-то время я думал, будто ты хочешь меня, но теперь мне кажется, что ты всегда готова ускользнуть у меня из рук, как бы крепко я ни держал…

Я не знаю, что на меня нашло. Я искренне не знаю. Мои эмоции никогда не были похожи на американские горки, и даже если бы они были такими, я бы не позволила им руководить моими действиями. Но, похоже, прямо сейчас я ничего не могу с собой поделать. Он кажется таким настоящим. Таким искренним. Таким совершенно уязвимым. И в то же время почему-то сердитым. Я протягиваю руки, обхватываю его лицо обеими ладонями и притягиваю к себе для поцелуя.

Поцелуй получается глубоким, крепким, требовательным и ненасытным, и Джексон отвечает тем же. Соответствует этому. Он разворачивает меня так, что я прижата спиной к двери, и удерживает меня там, пока его язык проникает в мой рот.

Я не привыкла целовать его, когда он в штанах, и мне это не нравится. Я копошусь с пуговицей и молнией, пока не расстегиваю их, а затем нетерпеливо спускаю штаны вниз по его ногам. Джексон не позволяет мне прервать поцелуй. Он обхватывает мой затылок, удерживая на месте. Но, по крайней мере, его член теперь свободен. И он твердый. Я чувствую, как его эрекция прижимается к моему животу. Я пытаюсь потереться об него.

Возбуждение и многое другое — многое, что уходит корнями гораздо глубже, — пульсирует в моих венах, бьется в точке моего пульса. Между моих ног возникает боль желания, которая вспыхнула так быстро, что это действительно причиняет боль.

Я хнычу, когда Джексон наконец отпускает меня, потому что я не хочу, чтобы он переставал меня целовать. Но это всего на несколько секунд, пока он скидывает брюки с лодыжек, а затем поднимает меня, чтобы отнести на кровать.

Это странно. Делать это на моей кровати, а не на его. Но я слишком ошеломлена нуждой и чистым желанием, чтобы позволить этому отвлекать меня надолго. Я притягиваю Джексона к себе и снова целую. Одно мое бедро находится между его ногами, так что наши ноги переплетены вместе, пока он удерживает весь свой вес на одной руке. Другая рука обхватывает мою шею сбоку, и это так хорошо.

Странно интимно.

Когда он, наконец, отрывается от моего рта, чтобы проложить дорожку поцелуев вниз по моему горлу, я выгибаю шею и выдыхаю:

— Джексон.

Он издает гортанный гудящий звук и хватает ткань моего платья в кулак, чтобы стянуть его через голову. Затем он втягивает один из моих сосков в рот.

— Джексон! — мой голос по-прежнему мягок. Не более чем задержанный вздох. Но в то же время совершенно беспомощный. Мне нужно произносить его имя. Мне необходимо.

Мне нужно знать, что это действительно он.

И на самом деле я.

— Скажи это еще раз, — бормочет Джексон мне в живот. Его поцелуи прокладывают путь вниз, к моей киске.

Я снова бормочу его имя. А потом еще раз, теперь громче, когда он интимно прижимается ко мне, дразня мой клитор и просовывая внутрь свой язык.

Он быстро доводит меня до оргазма, а затем я снова притягиваю его к себе для поцелуя. Я чувствую свой вкус у него во рту, но меня это не волнует.

— Джексон, пожалуйста. Мне нужно, чтобы ты был внутри меня. Пожалуйста!