Гавань красных фонарей

После того как русские спасли ее и вытащили из плена, она думала, что скоро поедет домой. А когда ее и других спасенных детей передали в руки местной полиции, она начала говорить, как ее зовут, адрес и телефон родителей, чтобы люди в форме позвонили им. Более того, она просила позвонить сама, но сержант не дал ей такой возможности. Записал все и пообещал, что вскоре за ними приедут.

Каково же было ей видеть и осознавать, что через два часа за ней и за другими детьми приехали не ее родители, а два незнакомых мужика! Сказав, что они из службы опеки, наверное, для того, чтобы никто не поднимал шума и крика, посадили их в небольшой микроавтобус и повезли.

Когда машина выехала за город, Сильвия, как самая старшая, начала задавать вопросы, но ей посоветовали заткнуться. Когда же она попробовала протестовать, авто остановилось. Один из мужчин оставил переднее сиденье, открыл боковую дверцу и, зайдя в салон, надел на нее наручники, а затем и заклеил рот скотчем.

Стало страшно. Домой они не попадут. Что с ними станет?

Как только приехали в поселок, мальчишку постарше, с татуированными руками, отделили от остальных и увели куда-то, больше она его не видела. Двоих маленьких русских повели в какую-то отдельную комнату, а ее впихнули к трем девочкам, которые все как на подбор оказались ладными и крепенькими спортсменками и дочерями эмигрантов.

У них было вдоволь времени поболтать, и, поскольку среди сокамерниц она встретила и тех, кто жил в Амстердаме, Сильвия могла сделать для себя один неутешительный вывод, что девочки достаточно молоды для того, чтобы работать в каких-то борделях, но возраст у них именно тот, который интересует извращенцев. Им было от одиннадцати до тринадцати лет, и Сильвия была самая старшая. Она даже вначале не догадывалась, почему попала вместе с этими детьми в одну компанию, но потом подумала о своем росте и решила, что выглядит несколько младше, чем ее сверстники, которым бог дал рост, но не дал гибкости и смелости, в противном случае нечего делать в спортивной гимнастике.

Она не могла сказать, сколь долго их держали в камере, но по ощущениям прошло явно больше десяти дней. Для того чтобы не свихнуться, поскольку ни книг, ни радио не было, она начала дня через четыре отжиматься от пола и растягиваться, вовлекла в это занятие и остальных, поскольку делать практически больше было нечего. Ну, разве только реветь, а реветь девчонки были горазды, особенно в первые дни. Сильвии, как старшей, приходилось подавать пример и не впадать в панику, хотя ей самой очень хотелось всплакнуть. Но она терпела, вспоминая достаточно жесткого тренера, который просто убивал ее на бревне, заставляя раз за разом совершать кульбиты до потери сознания. Вот тогда было тяжело, там просто был ужас. А здесь – здесь морально давили.

Если бы она была еще чуточку резче, то убежала бы от тех двоих, которые пытались захватить ее. А теперь… Ужас!

Автобус несся по пустынной дороге около двух часов, потом они остановились рядом с берегом моря. Охрана, или, правильнее, надсмотрщики, ничего не говорили им. Однако дали каждому по стакану воды и желающих вывели оправиться в кустики. На этом весь сервис закончился.

На несколько часов их оставили в покое в салоне, но не разрешали общаться друг с другом.

Здесь были дети разных национальностей и разного возраста, но вряд ли кто-то был старше Сильвии. Складывалось такое ощущение, что она попала в младшие классы средней школы. Дети были глупыми, и многие за то время, что их держали в заточении, успели прийти в себя, и им даже казалось, что они принимают участие в некотором приключении. Это было ясно по шепоту, по тому, как они вели себя. Уже никто не плакал, и даже больше – им было интересно.

Много ли человек понимает в свои восемь лет, или в десять, или даже в двенадцать? Когда тебя кормят, не бьют, не стращают, ты через какое-то время утрачиваешь чувство самосохранения и просто принимаешь этих всесильных взрослых как есть, даже не пытаясь понять, что происходит на самом деле. А не понимаешь и не пытаешься просто из-за того, что в жизни не сталкивался с насилием. Ты просто не готов к этому, ты не знаешь, что это такое, и ты не понимаешь, как это может быть.

Сильвия была девочкой с широким кругозором, и у нее был доступ в Интернет. Она знала, что на свете существуют такие люди, как педофилы и извращенцы, которым нужны вот такие маленькие дети. Она даже могла догадываться, сколько это стоит. Конечно, она не знала сумм, но она понимала, что они дорогой живой товар. И она в том числе. Только она не боится. У нее уже есть мальчик, то есть был мальчик. И они уже все попробовали. Однажды, сразу после тренировки. Так что на ее счет похитителей ждет сильное разочарование. От этой мысли она улыбалась, продолжая сидеть у окна в автобусе, который стоял на берегу моря с потушенными фарами.