Гавань

Глава II, в которой герои собираются в путешествие и сталкиваются с непредвиденными обстоятельствами, а также снеговиком и карликом

– Слышишь, как снег шуршит о стёкла, Китти? Какой он пушистый и мягкий! Как он ласкается к окнам! Снег, верно, любит поля и деревья, раз он так нежен с ними! Он укрывает их белой периной, чтобы им было тепло и уютно, и говорит: «Спите, дорогие, спите, пока не наступит лето». А восстав от зимнего сна, Китти, они наденут зелёный наряд и пустятся в пляс на ветру. Ах, как это красиво! – Тут Алиса захлопала в ладоши и опять уронила клубок. – Хорошо бы всё это и вправду так было! Ведь осенью лес и в самом деле такой сонный. Листья деревьев желтеют – и он погружается в сон.

Льюис Кэрролл

Ньёрд собирал вещи в доме у лётного поля. Побрился, взглянул в зеркало: светловолосый молодой человек, чуть за тридцать, с тонким шрамом на щеке, ясными, но серьёзными, грустными глазами, видевшими три военные кампании.

…Винт самолёта встал, от него тянулась тёмная струя дыма. Почти вся эскадрилья была уничтожена, ещё два маленьких красных самолёта крутились где-то в высоте, отбиваясь от огромных крылатых рептилий. Самолёты должны были заходить волнами – здесь, на Нижних Уровнях Кроны, работало только механическое вооружение. Их цель – эскадра противника – находилась на якорной стоянке в глубине залива Тёмного острова, её путь лежал вверх по течению – к портовым городам Нижней Кроны. Воздушная атака была призвана упредить вторжение. Уже обогнув Ветвь и влетев в отверстие Южного дупла, они поняли, что попали в ловушку. Вероятно, земноводные драконы прятались на мелководье. Когда эскадрильи приблизились, они поднялись вверх. Истребители были уничтожены почти сразу, немногие торпедоносцы вышли на боевой курс:

«Бросай, бросай, ради всего святого, Ньёрд…», – закипел и остыл крик в наушниках.

Его торпеда попала в нос линкора, взрыв высоко подкинул башню. По самолётам стреляли из всего что может стрелять: арбалетные стрелы летели вместе с трассирующими пулями пулемётов и осколками шрапнели.

Стрела рассекла щёку, кровь стекала и размазывалась по кабине…

Ньёрд активировал защитную систему: в разные стороны разлетелись красные шарики-сторожи. Между транспортными учреждениями Южной Станции, находившимися недалеко друг от друга, действовала канатная дорога, но она была отключена на зиму: оранжевая кабинка покачивалась возле опоры. Ньёрд решил пойти напрямик через лес – пост Патруля располагался в поле, в трёх километрах от аэродрома. Лес был сумеречным, шумели тяжёлые ветви, напоминающие корни огромных растений, которые проросли сверху – из низкого серого неба. Он вышел на опушку и увидел впереди здание Патруля. Открытая дверь скрипела на ветру. Ньёрду вспомнилось, как он стоял, опираясь на крыло сбитого самолета, а в небе летели огненные, фиолетово-оранжевые драконы, которые выпускали длинные языки пламени; разбитое крыло скрипело, и он понимал, что надо спрятаться, потому что скоро на охоту выйдут болотные огоньки, но вокруг были топи. Он так ясно увидел это, что насторожился и снял карабин с предохранителя. И услышал выстрел.