Гавань

Следую тому же примеру. Обнимаю мощное тело Мака. Байк срывается с места, и мы едем в университет.

Подъезжая к университету, замечаю Флина, стоящего рядом с Джексоном.

Что он тут делает?!

Как только байк останавливается неподалеку от ребят, Мак спрыгивает с него, яростно поедая взглядом Джексона.

– Что он тут делает? – вставая с байка, спрашиваю я.

Мак набирает полные легкие воздуха.

– Не знаю, но ему конец. – выдыхает он.

– Стой. – хватаю его за руку, когда он срывается с места. – Только без рук, ладно?

– Я не даю обещаний.

– Я могу послать тебя к черту прямо сейчас!

Мак смотрит мне в глаза, надеясь найти фальшь. Но ее там нет.

– Я не даю обещаний, но я задумаюсь о твоих словах.

Хотя бы так.

Когда к нам подходят Флин и Джексон, последний явно нервничает.

– Флин? – рычит Мак.

– Бро, он пришел к Элизабет объясниться.

Взглядом оцениваю Джексона: все лицо покрыто синяками, левый глаз почти не видно, а нос заклеен пластырем.

– Элизабет. – поднимает на меня глаза Джексон. – Извини меня, я был под наркотой, да и психика у меня… ну, ты знаешь. В общем, нет мне оправданья, но я прошу тебя дать мне шанс на твое прощение… Твое и Элисон…

Я внутренне разрываюсь на две части, понимая, что его действия были лишь побочным эффектом наркотиков и его душевного состояния, но также я не могу забыть той боли, которую испытала тем вечером. Я понимаю, что другой человек не простил бы подобный поступок, но быть как все, значит быть никем. Каждый человек заслуживает прощения, даже такой засранец, как Джексон.

– Знаешь, Джексон, я тебя прощаю. – видимо, никто не ожидал такого ответа от меня, потому что почти у каждого отвисла челюсть, кроме Мака, он стоит, как непоколебимая стена, ни одной эмоции.

– Но…

– Мне пора. – перебиваю Флина и иду в сторону корпуса.

Преодолев несколько метром, меня догоняет Мак:

– Неожиданно.

– Каждому дано то, что дано, и в каждой медали две стороны – уж в таком мире мы живем – объемном. Нет черного без белого, нет хорошего без плохого, нет людей без недостатков. А у Джексона проблемы с психикой, он допустил ошибку, он раскаивается. Тем более, вы с Крисом отплатили ему тем же, чем он нам. – пожимаю плечами.

– Хорошо. Решать тебе. До вечера, принцесса. – останавливает меня, целует и уходит.

Провожая его взглядом, чувствую вибрацию в рюкзаке. Достаю телефон и вижу имя матери Софи:

– Да, миссис Хэмич.

– Элизабет, детка, ты не знаешь, где София? – голос надрывается на всхлип.

Что происходит?

– Нет. В последний раз, когда я ее видела, Сифи сказала, что едет к Вам. – захожу в здание университета и сворачиваю в сторону своей аудитории.

– Да, но ее нет уже четвертый день. Я звонила ей уже тысячу раз, но телефон не отвечает.

Черт!

– В полицию обращались?

– Да, сегодня официально открыли дело. – миссис Хэмич начинает плакать. – Я звонила Эдди, он тоже не знает, где она. Не знаю, что и думать…

– Миссис Хэмич, все будет хорошо. У меня есть друг в полиции, я попрошу его помочь. Только не волнуйтесь, прошу Вас.

– Ох, Лизи, ты так мне поможешь…

– Все в порядке…

– Не буду тебя больше отвлекать. Спасибо тебе.

– Не за что. Всего доброго, миссис Хэмич.

Отключаюсь, вхожу в аудиторию, весь факультатив думаю только о подруге. Куда она могла пропасть? Что случилось?

Когда мысль заходила о маньяке, я с ужасом прогоняла ее прочь.

Проходив весь день, как зомби, настроение скатывается до минимума.

Погода на улице соответствует моему настроению, такая же пасмурная.

Спускаясь с крыльца университета, замечаю Пейтен, которая посмеивается над девчонкой. Вокруг собралась немаленькая топа девочек. Подхожу ближе, чтобы понять, о чем Пейтен щебечет, как соловей.

– Ну и что ты молчишь? Сказать нечего в свое оправдание «красная графиня»? – смеется она.

Оглядываю объект насмешек. Это же официантка из «Микки». Что с ней не так?

– Что происходит? – спрашиваю рядом стоящую студентку.

– Неряха не рассчитала, когда у нее ПМС, вот Пейтен и подшучивает. – отвечает девица.

М-да…

Начинаю отходить от толпы, но слышу, как бедная девушка начинает кричать:

– Хватит! Отдай!

«Нет, Элизабет, иди дальше!»

– Эй! Пейтен! – поворачиваясь, окликаю ее. – Ты что юмор ходячий? Так и инвалидом стать недолго.

– А вот и главная путана пожаловала. – Пейтен закатывает глаза.

Так вот в чем дело… Она из-за Мака решила сорваться на беднягу.

– Ой, ты ж, бл№ть, какое мудило важное нарисовалось! Называешь меня путаной, только потому, что твой старый знакомый проводит со мной больше времени, чем с тобой? – хмыкаю. – Прости, но ты неудачница.

Пейтен подходит ближе и останавливается в один шаг от меня.

– Думаешь, ты такая классная? Так, это неправда. И твоя «кровавая» подружка не лучше. Наверно, даже понятия не имеет, что такое тампоны. – смеется она.

Убираю локон с лица и вглядываюсь в глаза нахалке.

– Это ты думаешь, я классная, но нет, я а№уенная. И о твоем принятии менструации остается желать лучшего. Знаешь, дефекты мозга тональником не замажешь.

– Иди к черту! – кричит она.

– Нет, Пейтен, у нас два пути: мне направо, тебе к черту. – пожимаю плечами и жду следующей волны.