Гаттак

— Ну, наконец-то додумался! — Бор появился в голове Гаттака внезапно, тот даже вздрогнул от неожиданности. — Я уж решил, что ты собрался просто наблюдать за тем, как девчонка медленно умирает с голоду.

Гаттак замер у самого края серой плиты. Ни один из дронов-охотников не выстрелил, хотя смертоносные машины не спешили отводить в сторону свои плазменные орудия и парень по-прежнему находился у них на мушке.

— Ну, — подтолкнул Гаттака Бор, — так и будем тут стоять?

— Почему ты молчал?

— Твои версии?

— Слишком далеко от ретрансляторов?

Марша и Борис переглянулись. Чего угодно ожидали они от Гаттака, но только не этого тихого бубнежа себе под нос.

— С кем он разговаривает? — недоуменно покосившись на кнесенку, спросил Борис.

— Самой интересно. Так разговаривает, словно рядом кто стоит.

— Может, он того, — Борис покрутил пальцем у виска, — бесноватый?

Марша только плечами пожала. Были у нее догадки, но она предпочла до поры до времени их не озвучивать.

— Верно, — ответил Бор Гаттаку. — Я слишком далеко удалился от ближайших ретрансляторов. А здесь есть электромагнитное поле, накрывающее весь купол и мешающее передаче сигнала. Ты пересек этот барьер, и теперь мы снова вместе. А теперь, когда я удовлетворил твое любопытство, поспешим ко входу в купол, он у первого вагона.

Гаттак медлил. Его насторожила метаморфоза, произошедшая с голосом Бора. Если раньше речь в его голове звучала как-то неестественно и больше походила на синтезированную компьютером, то сейчас голос Бора обрел интонации. Отчетливо слышались нотки сарказма, раздражительности, нетерпимости. Означает ли это, что Бор уже полностью интегрировался в нервную систему Гаттака? Или же Бор просто развивает свои способности?

— Дронами управляешь ты? — поинтересовался Гаттак, хотя на самом деле ответ знал.

— Ну конечно! Их же я тут оставил, и поезд сюда пригнал тоже я. Если ты не заметил, тут нет ни одной живой души, всё выполняют роботы.

— Что это за место? К чему такая конспирация?

— Человек, я тебя по-хорошему прошу, не заставляй меня вновь брать над тобой контроль. Иди уже в купол, он не будет открыт вечно!

— А что тебе мешает открыть его?

— Аааа, чертов упрямец! — выругался Бор, — Дроны — мои, поезд и все что на нем сюда привозят — тоже мое. Купол над сооружением воздвигали клирики и другие высшие по моему приказу. Но все, что под куполом, находится на недосягаемой смертным глубине и мне уже неподвластно.

— Что? В каком смысле? — не понял Гаттак.

— Это долго объяснять. Если кратко, под куполом есть некое сооружение, доступа к которому у меня нет. А если мы не поторопимся, то упустим и единственный шанс проникнуть внутрь. Мои дроны уже провели девчонку к лифту.

— Стоп, — не понял Гаттак, — ты говоришь о сооружении, которое было построено людьми задолго до тебя? И каково же предназначение этого сооружения? Что именно сгружают внутрь купола дроны?

— Как же много вопросов, человек! Иди! Немедленно! — закричал Бор на Гаттака, и тут до разведчика дошло: Бор по какой-то причине не может или не хочет брать управление его телом на себя. Интересно, почему? Боится? Силы экономит? Если так, то для чего?

Гаттак повернулся к своим спутникам и жестом подозвал их, те вышли из укрытия и спустились к кромке охраняемой зоны.

— С кем ты говорил? — спросила Марша, не рискуя переступить невидимую черту.

— Потом, — оборвал ее Гаттак. — Держитесь как можно ближе ко мне. Двигаемся к первому вагону, там вход в купол.

— Что ты делаешь, человек? — яростно запротестовал Бор, но было уже поздно: Марша и Борис смело встали позади Гаттака.

Дроны заметно оживились, но огонь по-прежнему не открывали.

— Еще ближе, — посоветовал разведчик. — Дроны не будут стрелять по мне, а значит, и в вас они стрелять не станут, пока я буду оставаться на линии огня. Пошли! Объясню все внутри.

— Ты совершил ошибку, человек, — злобно прошипел Бор, — опять.

Гаттак на это замечание никак не ответил. Он уже понял, какую тактику следует применять в борьбе с Бором. Чем более спонтанными и непредсказуемыми будут его действия, тем сложнее Бору будет их предугадывать. Бор — машина, он ориентируется лишь на свои алгоритмы и, бесспорно, способен просчитывать миллионы вариантов в секунду. Но ему недоступна та часть человеческой натуры, которую в народе называют наитием. И Гаттак сделал единственный логичный вывод — нужно как можно чаще полагаться на интуицию. А она ему подсказывала, что Маршу нужно взять с собой.

Так, тесной группой, они добрались до поезда. Обогнули состав и увидели перед собой ворота ангара, полностью повторяющие контуры купола.

— Внутрь! — скомандовал Гаттак и направился к воротам, которые уже начали закрываться.

— Мне все это не нравится, — протянул Борис, но Марша уверенно тянула телохранителя за собой.

— Виолла все еще внутри, — сказала девушка. — А этому, — она ткнула в бок Гаттака, ничуть не смущаясь того, что он их слышит, — я доверяю не больше, чем доверяла бы Бору. Но выбора у нас нет.

— Твоя правда, кнесенка, — согласился Борис, последним входя под купол.