Гаттак

— Все сложно и покрыто густой вуалью конспирологических теорий и дезинформации. Мы сами потратили кучу времени и средств в тщетных попытках найти это чудо-сооружение, о котором трубят все ваши средства массовой информации. На это выделялись огромные ресурсы, погибло несчетное количество наших разведчиков, прежде чем мы получили достоверную информацию.

— И какую?

— Весь этот проект, всё, что говорят о нем в СМИ, все данные, которыми нас щедро кормят клирики — всё пустое. Космический лифт Родины — миф, отвлекающий маневр, призванный рассеять наши силы, дезинформировать нас, заставить одних бегать за ложной целью, а других работать не покладая рук ради ее достижения.

— Но этого просто быть не может! — не поверил словам Марши Гаттак. — На его создание выделяется колоссальное количество ресурсов — как материальных, так и людских. Я сам видел отчеты заводов, фабрик, горнодобывающих компаний. Всё говорит о том, что в стране ведется какая-то масштабная стройка.

— Всё это — колоссальная программа по дезинформации.

— Дезинформации? Но кого дезинформируют? Вас, повстанцев?

— Всех, Гаттак. Ложь рассчитана на всех. И на повстанцев, и на клириков, и на простых высших. Вот я смотрю на тебя и понимаю, насколько эффективно ваш Бор пользуется древним принципом «разделяй и властвуй». Он наплел вам всем с три короба про глобальную угрозу из космоса, про то, что нужно напрячь все усилия, все силы в подготовке к глобальной войне с захватчиком. А по факту целенаправленно вел политику тотальной лжи. Никакого космического лифта не существует, вернее, он есть лишь на бумаге, в проектах, в теоретических раскладках. Но мы провели подробный анализ всех имеющихся у нас данных и пришли к выводу, что в текущих условиях, при нынешнем уровне развития технологий и экономики планеты создание такого проекта просто-напросто невозможно.

— Но куда в таком случае уходят все ресурсы? Я же видел отчетность — тратятся безумные средства. Создается космический флот.

— В том-то и дело. По факту, на создание лифта тратятся безумные средства, но самой стройки нет. Это подтверждается многими источниками, в том числе и самыми надежными, можешь мне поверить. И ваш космический флот, по большому счету, такая же фикция. Несколько десятков сырых, далеких от совершенства космических истребителей, все остальное — только на бумаге. Да, на эти проекты тратятся колоссальные средства, но куда они уходят на самом деле, не знает никто. В том-то и вопрос. Бор затеял куда более хитрую и тонкую игру. Не будет никакого отпора демонам, не будет грандиозных космических сражений. Все — ширма, накинутая на глаза высшим.

— То, что вы не нашли стройку века, — возразил Гаттак, — еще не означает, что ее нет. Возможно, вы слишком недооцениваете работу контрразведки Родины.

— Я была там, Гаттак.

— Где?

— На стройке века. Там ничего нет. И еще, на нас работают настолько высокопоставленные клирики Родины, что сомневаться в их осведомленности нет никаких оснований. Наше руководство уже много лет назад заключило союз с рядом ключевых клириков Борограда. Они сами, собственно, и были инициаторами такого союза. Они все знают правду, Гаттак. Они все — вероотступники. Никто, слышишь, никто не верит ни в Бора, ни в его могущество. От его имени руководят страной, его именем проводят чистки в рядах высших, но самого Бора никто и никогда не видел. Никто и никогда с ним не разговаривал. Никто из высших клириков не имеет прямой связи с Бором, и именно поэтому они вышли на нас. Им нужны руководители повстанцев, те, за кем пойдут все низшие. Они замыслили глобальный передел мира на зоны и сферы влияния, и после их победы мир изменится до неузнаваемости. Все в плюсе — и мы, и клирики, и люди.

— А как же Бор?

— А ты уверен, что он действительно имеет власть? Уверен, что он вообще существует? Откуда у тебя такая уверенность?

Гаттак чувствовал, что Марша твердо верит в то, что говорит. Но ему самому поверить в то, что Бор вот так запросто взял и отдал дело всей своей жизни на откуп простым смертным, было очень трудно.

«Ну же, ответь! Скажи, что все это ложь! Ответь мне!»

Бор молчал. Гаттак и сам не понимал, что с ним происходит. После того, как ему сожгли импланты в голове, он чувствовал, что проваливается в пропасть хаоса и неопределенности. Мир поделился на две части — «до» и «после». Гаттак потерял ориентиры, потерял цель в жизни. Он чувствовал себя брошенным на произвол судьбы ребенком. Упорядоченный и логически правильный мир вокруг него в одночасье превратился во враждебную и непонятную среду. Все, что имело смысл до того момента, превратилось в ничто. И вот сейчас это чувство достигло апогея. Гаттак чувствовал, что ему придется сделать шаг, сделать выбор, от которого будет зависеть не только его собственная жизнь, но и жизнь всей планеты. И он не хотел делать этот выбор. Более того, он понятия не имел, из чего ему предстоит выбирать.

«Почему же ты молчишь? Чего ты от меня хочешь?»