Гастарбайтер

Бригада разбежалась, их лениво искал всё тот же Петя, за «сводничество и вовлечение малолетних…», а если кого Андромеда случайно и видел, то никто о ней ничего не знал, всех волновала только собственная судьба. Он чуть не сошёл с ума от горя, даже пытался покончить с собой, разрезав ножом кожу запястья, но от вида крови потерял сознание. Женя освободился как раз после этих волнующих событий, и потрясённая психика Андромеды ещё долго приходила в себя.

***

Работяги рано ложились и рано вставали, коротая вечера в разговорах за бутылкой пива и косяком конопли. Было почти темно, когда Женька зашёл во двор. У курившего на пороге по пояс голого парня он спросил:

– Беспалый будет сегодня?

– Скорее всего, нет, был недавно, – ответил тот, неопределённо пожав плечами.

В раскрытое кухонное окно Женька увидел жарившего яичницу Бешеного и, сглотнув слюну, пошёл в комнату. Сварщик и один из диванных парней ещё не спали, глядя маленький чёрно-белый телевизор. Газовая колонка оказалась сломана и он, после жаркого дня с удовольствием вымылся холодной водой. Приняв душ, Женька пошёл спать.

Утром он проснулся рано, вернее его разбудил первый трамвай. Рельсы шли параллельно дому, и было ощущение, что трамвай идёт прямо посреди комнаты. Сходив в туалет и умывшись, он зашёл на кухню. Андромеды не было. Выпив воды из стоящего на плите чайника, Женя взял большую тарелку и пошёл собирать «абрики». За этим занятием его и застал Игорь.

– Не спится? Когда на работу выйдешь?

Они пожали друг другу руки и Женя ответил:

– Сегодня съезжу в одно место, а завтра выйду.

– Добренько, тогда я на тебя рассчитываю, – произнёс Беспалый собираясь идти к дому, поняв, что другого случая не будет, Женя попросил:

– Игорёк, ты не можешь дать мне немного денег?

Лицо Беспалого приняло скорбное выражение, загрустив, он посмотрел на небо, полез в карман … и расстроился ещё больше – мелких купюр не оказалось. Женьке стало жаль его, и он поспешно добавил: – В долг, заработаю, сразу верну.

Игорь печально вздохнул и протянул полтинник:

– Бери, потом сочтёмся, – приятель взглянул на него серьёзным взглядом и вдруг спросил: – Женя, ты вообще работать собираешься?

– Ну да, с завтрашнего дня, – удивлённо ответил тот, пряча деньги в карман, но его слова не произвели на Игоря впечатления.

– Ты пойми, то чем занимался раньше – ерунда всё это! Деньги пришли – ушли, сел – вышел, так и жизнь закончится. А я предлагаю тебе профессию, которая будет кормить тебя всегда. Этот сезон доработаешь на подсобке, наберёшься опыта, а со следующего выйдешь монтажником. Подумай над моими словами, хорошенько подумай!

Женька расчувствовался, ему захотелось показать, что он по достоинству оценил смысл этих слов.

– Спасибо, Игорь! – благодарно крикнул он вслед уходящему по выложенной плитами дорожке Беспалому, благодаря не столько за деньги, сколько за участие в своей судьбе. Не оборачиваясь, тот поднял вверх руку, и Женя увидел пять коротких растопыренных пальцев. Издав боевой клич, Игорь зашёл в дом.

Глава пятая

Солнце ещё не успело превратить город в раскалённую сковороду, и Женька шёл вдоль трамвайного пути по утренней прохладе остывших за ночь улиц. Дождавшись нужного трамвая, он без приключений добрался до ДЮСШ.

Возле школы стояли вишнёвые «Жигули» девятой модели и белая «Ауди». В зале тренировалось с десяток ребят и среди них Женя, наконец-то, увидел Лысого. Стоя у двери, он с профессиональным интересом смотрел, как тот бьёт по мешку. Приятель заметил его, кивнув головой.

Женька вышел на улицу и, ожидая товарища, присел на скамейку. Спустя час Лысый показался в дверях – в лучах солнца его бритая голова блестела капельками влаги. Во время рукопожатия они, оценивающе разглядывали друг друга.

– Здоровый ты стал! – с уважением заметил Женя, глядя на мощную фигуру товарища. Когда они только познакомились лет десять назад, приятель весил чуть больше семидесяти килограмм, а сейчас в нём была добрая сотня. Поправляться он стал после исторической битвы с паразитами, вёл которую не на жизнь, а на смерть.

***

Лысый любил больших породистых собак, по поводу и без цитируя известный афоризм Шопенгауэра; он был слишком молод, что бы устать от жизни, но собаководство захватило его. В двухкомнатной квартире на Лесном кроме него, отца и матери жило два алабая – кабель и сука. Лысый нянчился с ними словно заправский кинолог: промывал гноящиеся глаза чаем, вычёсывал шерсть после линьки, колол витамины и делал прививки, случал, принимал щенков и заботился о них как о собственных детях. Джерик, огромный белый пёс, спал вместе с ним на диване.

Как-то вечером он гулял недалеко от дома с собаками и, будучи человеком общительным разговорился со старичком-пенсионером, выгуливавшего кокер спаниеля. Лысый видел их и раньше, но до общения дело не доходило. Разговор был ни о чём, перескакивал с одной темы на другую и он, не зная даже зачем, пожаловался собеседнику:

– Вы знаете, не могу вес набрать, ем-ем, а не поправляюсь.

Пенсионер, смерив его взглядом, вдруг посоветовал: – А Вы глистов вытравите.