Гассенди

Как понимает Гассенди эту первостепенной важности философскую категорию? Какое содержание вкладывает он в понятие «движение»? «Под движением, — гласит ответ Гассенди, — я понимаю лишь переход с места на место…» (5, т. 1, стр. 167). Он проводит грань между таким пониманием движения и его пониманием, как изменения (mutatio) и преобразования (alteratio). Это механистическое понимание он противопоставляет более широкому аристотелевскому (включающему оба значения), считая последнее «крайне темным» (4, т. I, стр. 338). Тем самым он отвергает таящее в себе диалектические мотивы понятие движения как становления в качестве иного и исключает из него переход возможности в действительность. Для Гассенди изменение или преобразование «не есть вид движения, отличный от указанного движения перехода, или местного движения», а подчиненная ему разновидность перемещения (5, т. 1, стр. 167). Всякое изменение является в конечном счете результатом перемещения атомов, не превращением потенциального в актуальное, а одного действительного в другое.

Такое понимание движения не отрицает качественные изменения, преобразования, но подчиняет их механическим и, стало быть, количественным движениям. Для превращения, например, сладкого в горькое или твердого в мягкое, как и для всякого другого превращения, необходимо, чтобы молекулы, образующие данные тела, «совершили движение перехода» (5, т. 1, стр. 168). Ибо «всякое изменение… происходит от перестановки частей или увеличения либо уменьшения их числа» (5, т. 1, стр. 183).

Отнюдь не отрицая качественных различий вещей, Гассенди обусловливает их переходом количественных различий в качественные. Предвосхищение закона перехода количества в качество не допускает определения его учения как последовательно механического в строгом смысле слова, хотя «в том, что физика Гассенди является механической в своих принципах, — правильно замечает Блош, — нельзя усомниться, если брать термин „механицизм“ в широком смысле слова» (28, стр. 202).

Это разграничение получает особенно наглядное выражение при рассмотрении вопроса о первичных и вторичных качествах. Первичные качества материи, присущие атомам, носят количественный характер, и они именно лежат в основе качественных мутаций. Тем не менее в отличие от строгого механицизма вторичные, производные качества не субъективны, а объективны. Они определяются двойной зависимостью: от самих тел, которым они свойственны, и от органов чувств, какими они воспринимаются. Говорит ли Гассенди о цвете, звуке, запахе или вкусе, все они — различные «истечения атомов» и «содержатся в тельцах, из которых состоит вещь», воздействующая на чувства. Он приводит при этом различные доказательства «телесной природы» всех этих вторичных качеств (5, т. 1, стр. 176–180). Таким образом, различение первичных и вторичных качеств основывается им не на противопоставлении реального и феноменального, а на дифференциации сложных образований из атомных первоначал.

Утверждение Пава, что подход Гассенди остается скорее качественным, чем точным количественным (54, стр. 34), содержит в себе «рациональное зерно» именно потому, что неоэпикурейский атомизм механистичен лишь «в широком смысле слова». Ему не свойственно строго механическое сведение высших форм существования материи к низшим. Для него совершенно неприемлем и томистский постулат о невозможности закономерного, естественного перехода от низшего к высшему, используемый схоластикой как одно из доказательств бытия бога, без участия которого такой переход был бы неосуществим. Ничто, по мнению Гассенди, не дает нам права претендовать на то, что все свойства, присущие сложным материальным образованиям, должны равным образом находиться в образующих их элементах (4, т. II, стр. 222): атомы не видят, не слышат, не чувствуют, не мыслят. Признание естественной закономерности возникновения нового, высшего в результате материального движения — ценный вклад Гассенди в теорию развития.